Проклятье берсерка или Чужая невеста - Александра Неярова

После непродолжительной паузы Хаук подтвердил опасения:

– Берсерки.

Горечь слова сизым маревом поплыла по земле. Эту горечь можно было осязать, чувствовать каждым ударом сердца, в котором застыла боль Лии. Её боль ощущалась физически. Воздух в пространстве заметно потяжелел, реагируя на внутреннюю силу, а огонь, что до этого жадно лизал свежие подкинутые поленья всколыхнулся и зашипел, поднимаясь столбом.

Воины в кругу вздрогнули и зашептались, до многих наконец дошло, кто такая на самом деле невеста конунга.

Последняя выжившая из рода кёльдов.

Лия поднялась на ноги. На её лице застыла маска неверия, а в глазах потухшая надежда. Она обвела присутствующих мужчин пустым взглядом, ни на каком не задерживаясь. Сзади послышались треск веток и шаги, Лия обернулась на звуки – берсерки вернулись. Впереди стоял Сверр, за ним в отдалении замер Кордон.

Сверр ещё издалека по нависшему в воздухе напряжению понял, что что-то произошло. Что-то неуловимо изменилось в Лии. Она смотрела на него с выражением колючего холода, и так словно видела впервые. В её глазах разлилась боль, та отозвалась в груди берсерка тревожной трелью и заставила что-то перевернуться.

А Лия смотрела на мужчину, с которым добровольно собиралась связать свою судьбу и не узнавала его. Сердце больно ухнуло под рёбрами и защемило. Он ведь знал с самого начала, кто она такая?

Знал. Как же ему не знать?!

Вдоволь должен был насмотреться на дар племён кёльдов, когда один за другим вырезал её сородичей. А её семья… тоже пала от его огромного кровожадного меча?

Лия разорвала взгляд первой, не проронив ни слова развернулась и побрела в шатёр. Ей предстоит о многом подумать, а длинная бессонная ночь отлично для этого подходит.

Не было пылающей ярости, наоборот, внутри царила звенящая пустота. Лишь ворвавшись под навес тяжёлых тканей, Лия упала на шкуры и дала волю чувствам.

– Ненавижу, – всхлипнула в тишину.

Она не знала к кому конкретно обращено это чувство. К Сверру ли? К конунгу, что отдал ему и другим берсеркам беспощадный приказ, из-за которого Лия лишилась дома и родной семьи? На свою судьбу? А может ко всем сразу.

Из горла рвался громкий крик боли, он полосовал душу на части, но Лия подавила его, зажав обоими руками себе рот. Она свернулась в клубок на мягкой подстилке, подтащила колени к животу и невидяще смотрела в свод, колыхающийся от порывов северного ветра.

Не удалось сдержать слёзы, они сорвались с ресниц и потекли по коже, подобно тому, как яд травил её изнутри.

Лии никто никогда не говорил о лесном народе кёльдов, в её деревне будто и не слышали о них. Матушка рассказывала, что в свои семь Лия была не похожа на остальных детей. Вместо того, чтобы играть со сверстниками в плетённых кукол-человечков или салки, её магнитом тянуло в лес. К ней всегда шли и ластились животные, даже дикие, и раненые. Ох, и сколько она перетаскала матери птиц с перебитым крылом или кроликов, белок с лапками! Не сосчитать.

Всхлипнула, размазывая дурацкие слёзы, которые и не думали прекращать течь. Их дом стоял на окраине деревни, дальше начинались обширные лесные угодья. Сколько ей было, когда однажды на закате солнца она пришла к ним вся грязная в лохмотьях на порог и постучала в дверь, собираясь просить кусок хлеба и воды? Пять? Шесть? Где её родная мать? Почему в тот день она оказалась одна на весь мир?

Лия не помнила ответ ни на один из этих вопросов.

Сегодня она узнала случайно, что принадлежит к древнему роду лесных шаманов или колдунов, как их ещё называют. И скорее всего она последняя представительница вида, а виновны в их гибели берсерки. Конечно Сверр напрямую не был виноват, поскольку действовал по чужой указке, но… почему не сказал сразу? Наверное, узнать от него было бы не так больно.

Заснула Лия поздно, всю ночь её не отпускали кошмары. Она будто со стороны наблюдала, как поздним вечером горели и рушились крыши деревянных домов, словно карточные; как ненасытный огонь полыхал и трещал в окнах. И как варвары в громадных звериных ипостасях убивали народ леса, никого ни щадя.

Её народ…

Перед глазами мелькали смазанные образы светловолосые женщины с синими глазами, лица Лия не могла запомнить, но знала это её мама. Они с ней прятались в лесу, дар матери - сама природа, помогла скрыться от преследования бессердечных тварей в шкуре. Женщина плакала, прижимала к себе малышку Лию и пела грустную колыбельную. Шептала, что всё будет хорошо.

Но хорошо не было. Лия слышала агональные вопли и стоны умирающих людей, и просыпалась в липком поту с бешенным сердцебиением и оглушающим криком на губах.

Естественно, утром она чувствовала себя разбитой и совсем не отдохнувшей. Хмурее тучи Лия взирала на варваров, которые в темпе сворачивали лагерь и иногда косились в её сторону, но никто не решился с ней заговорить. И правильно, вести беседы она совсем не настроена.

Спиной Лия ощущала на себе скользящий пристальный взгляд. Не нужно гадать чей. Сверр смотрел, но не подходил, а мог бы объясниться, он по-любому уже знал о случившемся от воинов. Хотя что он мог сказать? Что не хотел ранить, открыв правду? Так та всё равно рано или поздно всплыла. Лучше сразу знать, с кем едет и к кому.

Тогда бы не зародились чувства к мужчине. Она… ненавидела бы его с самого начала.

Лия одёрнула себя. Какие чувства?! Между ними есть страсть и не более. Но червячок сомнения уже грыз и отщипывал по маленькому кусочку от сердца, причиняя ноющую боль.

Выдвинулись в путь. Вскоре Лия увидела величественную горную цепь. С Тайкогского хребта дул холодный порывистый ветер, неся с собой бурую пожухлую листву. Он безжалостно гонял её по земле, швырял несущимся по степи всадникам в лицо и под копыта лошадей. Отдельные листья пытались освободиться из-под его власти, затаившись за крупным камнем или за холмом, но он немедленно находил их, не давая покоя.

Погода передавала паршивое настроение Лии. Грустила вместе с ней. Полностью соответствовала тому раздраю чувств, что творилось в сердце. Под небесами сгущались свинцовые тучи, грозясь выплеснуться на путников проливным дождём, а вдалеке уже насмешливо грохотал гром. И не унять эту бурю.

Лия находилась в смятении