Княжий венец - Анна Михайлова
- Все, воин. Теперь можем ехать.
- Погодь, дай хоть факел разжечь. Ни зги ж не видно.
- Не утруждайся, - девушка раскрыла ладонь и на ней засветился белый шар размером с яблоко. Хорошо так вокруг светил, ажно каждую былинку под ногами видно.
- Ты бы сама не утруждалась, - проворчал князь, косясь на удивительную девушку. Может она еще и летать умеет?
- Это для меня не трудно.
Довел он ее до привязанных к дереву лошадей. Мирно те стояли, даже ушами не прядали. Щелкнула валорка пальцами и вмиг забеспокоились, зафыркали.
- А это почему?
- Уши я им заклятьем закрыла. Чтоб не пугались понапрасну.
Неопределенно он хмыкнул, чтоб в который раз удивление придержать.
- Я тут давеча видал место хорошее для ночевки, - думал долго уговаривать придется – ан нет, сразу согласилась.
- Веди.
Не стали верхом садиться, недалече примеченное место было. Удивительным лес казался в странном белом свечении ее шара. Все кругом другое, словно спустились куда-то в потустороннее. «А с ней и не боязно будет спуститься», - мелькнула мысль. Уважение в душе просыпалось, от умений ее и бесстрашия, с которым работу свою делала.
Глава 19.
Тишина вокруг стояла, только лошади фыркали, и хвоя под ногами поскрипывала. Лес тихонько шуршал, копошением своей жизни благодарил за избавления от чуждого ему зла. А сколько еще этих мертвяков на Болотах-то? Хватит ли умений, а главное – сил у девчонки?
Опасался Велеслав, что не найдет дорогу, заплутает, ан нет. Вывел ровнехонько в прогалинку, что вокруг елями закрыта. А пень на боку раскинул лохматые корни – так и вовсе нечто навроде шатра. Хорошее место.
- Я лошадьми займусь, а ты еды нам приготовь.
- Нет, наоборот давай.
- Как это? Кашеварить – женская работа.
- Что значит – женская? Еду что – причинным местом варят? – взвилась девушка.
- Ты это про что?? – оторопел мужчина.
- Про то, что все, что вы «женским» называете, делается такими же, как у вас, руками. Они у всех одинаковые. Сам и готовь! – ух как гневно глазищами сверкает.
Рассмеялся Велеслав, но спор не прекратил.
- Так исстари повелось, что такого-то?
- Единственная женская работа, которую вы сделать не сможете – это детей рожать. Остальное взаимозаменяемо!
- Ты чего так завелась-то? Подумаешь – еду состряпать.
Вот уже не думал, что рассердится валорка из-за такой банальщины. Право слово – кругом непонятная. Там, где у всех ровно, она брыкаться начинает, будто лошадь дикая.
Девушка насупилась, смотрела исподлобья. Сама понимала, что глупо сейчас ругаться, но как по-другому? Не любила признаваться в слабостях.
- Не умею я готовить, - буркнула наконец, носком сапога ковырнув землю.
- Как это? - вытаращил глаза князь, - служанка и готовить не умеет?
- Не научили. А во дворце было кому готовить, - надулась Тамирис от его смеха. А у него от сердца отлегло. Хоть что-то она не умеет! Пусть странное, но человеческое. А то еще чутка – и шарахаться от нее начнет, больно опасные умения у красавицы.
- Ладно, не серчай, птичка. Давай вместе. Я кое-чему в походах научился. И из топора кашу варили.
- Как это? – настала ее очередь глаза таращить.
- Погодь, расскажу.
Вместе они споро расседлали лошадей. Велеслав только дал ей придержать животных за узду, остальное – сам. Не седла же ей самой таскать? Хотя для урока и стоило предложить, чтоб перестала девка чудная работы женской чураться. Поклажу с лошадей снял, достал котелок и крупы. Над весело разгорающимся костерком повесил нехитрую посудину и наскоро объяснил, как кашу с вяленым мясом варить. А ведь и правда не умела. Водой из фляги крупу мыла, так едва не половину потеряла. После так и вовсе с удивлением слушала про готовку, по-птичьи голову набок склоняя. Глазами колдовскими хлопала. Будоражила.
Нарубил Велеслав ельника пушистого, сделал наперво ей лежанку, одеялами укрыл. Не на сырой же землице спать? На ее настороженный взгляд улыбнулся про себя – хорохорится, а все одно опасается девка один на один с мужчиной ночь коротать. Демонстративно с другой стороны костра соорудил себе спальное место. Чтоб расслабила наконец сжатые кулачки и в глазах испуг прошел.
Костерок весело потрескивал, каша вкусно булькала в котелке, вызывая жалобное бурчание желудка. Хотелось зачерпнуть еще полусырого, но уже так аппетитно пахнущего и проглотить, обжигая рот и обманывая нутро. Но – терпел. Девушка уютно куталась в плащ, задумчиво глядя на язычки пламени. Села ближе к огню, отогреваясь. Даже ладони протянула, с удовольствием впитывая тепло. Как же она ненавидела холод!
- Может расскажешь о чем задумалась? – мужчина осторожно помешивал густое варево. Вот-вот готово будет, накормит наконец ее как следует. Видно же – совсем без сил девка. Хоть и ворожея, но у всякой силы предел есть.
- Про того, кто поднял «неспящих», - пальцы задумчиво затеребили крошечную сережку в ухе. Отсветы костра танцевали в глазах, придавая еще более нереальный вид. Хотя куда уж более – после сегодняшнего-то!
- И что про него скажешь?
- Для подъема мертвых сила нужна. Немалая. Но поднять – полбеды, удержать в этом состоянии намного сложнее. Нужно либо постоянно поддерживать в них жизнь, вливая свои силы. Либо применить кровь.
- Как?
- Лучше всего добровольно. По-доброму всегда отдается больше, чем силком. Вот только у простых людей кровь не подходит, мало от нее толку.
- А какая ж тогда?
- Не простая. Высокая.
- Это как?
- Смотри, если человека над другими ставят – ему боги больше других сил дают. А если это из поколения в поколение идет, по роду, то копится сила. Вот ее на разное пустить можно. В том числе и на злое.
- А в нашем случае?
- Очень сильная кровь. Очень. Что мне совсем не нравится. Но ты не думай про это. Моя забота. Справимся. Кстати, про кровь – твоя тоже не простая, - вскинула на него глаза.
- С чего решила? – дрогнула в руке ложка, что
