Княжий венец - Анна Михайлова
Когда со всеми приготовлениями было покончено, Тамирис поманила воина.
- Встань сюда, позади меня. Из этого круга – ни ногой. Никакого геройства и махания саблей. Стой за моей спиной, понял? Придержишь, если падать начну, но это в конце уже будет.
- Падать? – нахмурился князь.
- Ерунда. Это от упадка сил. Быстро пройдет. Единственное – вот, - она достала из кармана яркие четки, - когда глаза открою – вот на это я должна смотреть.
- Зачем?
- Там, во Тьме нет жизни и красок. Я должна видеть что-то яркое и красивое. Чтобы мне захотелось сюда вернуться.
- Точно поможет? – нахмурился князь, свел густые брови в одну линию. Все меньше и меньше нравилось ему происходящее.
- Конечно. Не в первый раз. Что-то живое действует лучше, цветы, например. Но здесь, на болотах, мы вряд ли букетов нарвем, правда? – иронично улыбнулась Тамирис, вручая ему четки.
Даже не подозревая как беспокойство за нее, былинку хрупкую, начало терзать внутренности. Еще беззащитнее казалась она, когда рядом стояла, едва доставая ему до плеча. Тонкая, изящная, глаза огромные – словно первоцвет весенний. Все внутри противилось тому, что будет. Ежели бы не нужда великая – никогда не дозволил бы ей на Болота эти треклятые ехать. Смеется, она хорохорится, так он затылком опасность чует. И выходит, что сам привел в злое место, а теперь еще и за спиной ее спрячется.
- Может еще чем подсобить? – выдавил из себя, с тревогой на лицо красивое глядя.
- Нет. И главное – ни под каким предлогом из круга не выходи. Железом их победить очень трудно, только если на мелкие куски рубить. Так эти по одному не ходят. Пока одного рубишь, остальные подойдут и тебя покрошат. А кровь когда чуют – они ловчее любого воина становятся. Не те это враги, десятник, что ты привык. Поэтому не подойдут обычные методы, понял?
- Да, - нехотя согласился.
- Ты мне еще нужен будешь. Так что побереги себя, - мягко улыбнулась Тамирис, подсластив пилюлю. Мужское самолюбие у десятника – выше некуда, будто военачальник какой. А потому успокоить его надо, чтоб глупостей не наделал.
- А что мне за это будет? – мгновенно расплылся в соблазнительной улыбке
- Жив останешься, - протянула она руку и щелкнула его по носу, заставив колдовские глаза распахнуться от изумления. Но не дала ему ответить, повернулась спиной и твердо произнесла: - Начинаем.
Глаза прикрыла и направила внутреннюю силу на призыв. Не смогут порождения Тьмы не ответить. Придут как примагниченные из ближайших окрестностей. Вкладывает силы экономно, и так изрядно потратилась, спасая мальчишку. Вычерпать резерв на одной битве – это верх неразумности, а она таковой никогда не страдала. Внезапно побежал по спине знакомый холодок. Идут. Распахнула глаза – верно все она рассчитала: со стороны болота показались медленно идущие фигуры. Кто скособоченный, кто руками нелепо махает – неспящие. Брели нестройной толпой, поднятые чьей-то злой волей. Вроде разума нет, а всегда сбивались они в кучу, будто помнили, что, будучи людьми, не жили поодиночке. Человеку легче вместе со своими быть, даже после смерти привычка остается.
Тами негромко пела призывную песню, ускоряя их. Приманить – не самое сложное. Оболочка бездумна, а тьма внутри чаще всего примитивна. Мертвяки послушно шли, повинуясь призыву. И не могло быть по-другому. Когда подошли ближе – стало заметно, что их изрядно потрепали. Жители погибшего селения не сдавались без боя, до последнего стараясь защитить родных и беззащитных. У бредущих тел была потрепана одёжа, у кого-то клочьями свисали куски поврежденной плоти или торчали изломанные кости. Но они все равно шли. А в пустых глазах горела только одна жажда – убивать. Не могут простить живым, что те еще живы. Кроме того, плоть теплая для них единственный источник продления собственного существования. Вот и грызут все, до чего дотянуться могут.
Не менее десятка их было, подошли нестройной толпой, пересекли первый круг и подошли ко второму. Замерли, нестройно пошатываясь. В ярком свете костров на обескровленных лицах мелькали зловещие блики. А в глазах безжизненных смерть стоит. Кто бы другой – бежал без оглядки, но Велеславу только злости внутри прибавило. Вот «это» по земле его ходит, люд простой губит! Его людей! Стиснул пальцами рукоять меча, изо всех сил напоминая себе, что слово дал – на месте стоять.
Мертвяки сгрудились и растерянно топтались в первом круге. Кто-то пытался ткнуться во второй, но тут же шарахнулся назад, будто получив невидимый ожог. От круга поднималась едва заметная дымка стены, которую пересечь не мог ни один. Так еще и первый круг – впустил и не выпускал обратно, со стороны казалось, что в воздух тыкаются лбами страшные гости.
У Велеслава руки зачесались от желания выскочить с мечом и уничтожить этих недомертвых. Перед глазами встала пустая деревенька и бледный мальчишка, которого они оставил в амбаре. Мертвяки треклятые! Из-за них все!
В этот момент Тамирис широко раскинула руки и громко начала произносить слова на незнакомом языке. Повелительные, отрывистые. Несколько мертвяков попытались неуклюже развернуться и сбежать – но было поздно. Из пальцев девушки заструились темные ручейки, что рванули к столпившимся. Почуяв опасность, один за другим неспящие начали бросаться на невидимую стену, раз за разом проверяя крепость ее защиты. Перекошенные злобой лица и пустые безжизненные глаза то и дело пытались приблизиться, чтобы впиться зубами в манящую живую плоть. Зубами клацали, слюной брызгали во все стороны от злобы бессильной. Не помогало.
Тогда взвыли страшными голосами от бессилия и ярости. Казалось, на все Болота вой нечеловеческий слышен. Многоголосый непрекращающийся рев вымораживал внутренности. Лютая ненависть ко всему живому в нем была. Вот только злоба, говорящую с Тьмой не остановила. Каждого мертвяка опутал ремень ее силы, обездвиживая.
Громче запела Тамирис, силу вкладывая. Но не в путы, а в амулет. Ему отдавая силу, его упрашивая помочь. Замерцал он потусторонним зеленовато-белым светом, что побежал, зазмеился по черным путам Тьмы… Мертвяки забились в судорогах пуще прежнего, предчувствуя неизбежное. Змеями разветвившиеся путы проникали внутрь тел и выдирали черные сгустки, собирая вырванное в единый шар. Свела Говорящая руки, будто
