Я буду твоими глазами - Александра Неярова
Простыла-таки под дождём, бедовая.
Выругался. Медлить было нельзя, иначе лихорадка её сожжёт.
Княжич добрался до печи, подбросил дров и поставил греться воду в котелках. Закрыл ставни на окне, дверь в клеть – надобно создать как можно больше пара, чтобы прогреть девицу и хворь из тела и духа изгнать!
Пожалел, что не было под рукой натопленной баньки да веников берёзовых.
На последней мысли княжич запнулся, не сразу он разумел, что ему предстоит омыть метающуюся в бессвязном бреду ведунью… А это значит, избавить девицу от одежд и прикоснуться к ней.
Боги! За что ж ему все эти наказания свалились?! Мало ему проклятья ведьмы, теперь это.
С силой сдавил кулаки, замерев истуканом посреди клети. Но ничего не поделаешь, придётся переступить через свой завет не трогать её соблазнительного тела. Пережать горло низменным желаниям и таки сбить жар у Вереи. Девица заботилась о нём, пока он был ранен.
Пришло время и ему отплатить добром за добро.
Княжич зажёг лучину, дабы Верея могла видеть в темноте когда проснётся. С хворью один он не управится, травническому делу не обучен. Так ведал кое-что по мелочи, к примеру, каким листом кровь в ране остановить и всё на этом.
Отыскав в избе за печью тряпки, смочил одну в прохладной водице и принялся обтирать горячий лоб, лицо, шею и руки девицы, потряс за плечи чтобы в себя пришла. Указания дала, какой травы запарить. Он в последнем не мастак. Звал и звал Верею по имени, по щекам похлопал, но всё бестолков.
Крепкие силки кошмара спеленали и терзали девицу.
Пришлось скрипнуть зубами и приступить к тому, чего опасался. С горем пополам Яробор содрал с ведуньи насквозь мокрую, пропитавшуюся потом хвори рубаху, и хорошенько несколько раз обтёр пылающее в лихорадке девичье тело прохладной тряпкой.
Старался в этот миг не думать о прекрасных изгибах под своими ладонями и пальцами. Небесная кара!
Верею била крупная дрожь, она сопротивлялась, выкрикивала что-то, Бажена какого-то звала. Покончив с обтиранием, княжич кое-как надел на неё чистую рубаху.
– Оставь меня! Не тронь! – вдруг закричала девица и замахала руками.
Ему прилетело пару оплеух. Яробор рыкнул и навалился на Верею всем весом, утихомиривая разошедшуюся ведунью.
Какие бесы мучают её?!
– Да проснись же ты наконец! – сильнее встряхнул за плечи, и Верея очнулась. Тихим сипящим голоском спросила он ли рядом с ней.
А после неожиданно попросила её… Он казалось, ослышался. Не могла она!
– Поцелуй! – шептала вторя, требуя, умоляя. Руками вцепилась в его рубаху, притягивая к себе ближе. – Мне нужно почувствовать себя живой…
– Ты бредишь, – выдавил княжич из себя ошеломленно. Просьба ведуньи перевернула всё внутри верх тормашками.
– Пожа-алуйста… – всхлипнула.
И сама потянулась к его губам. Приникла, как к единственному спасению от чего-то ужасного. Приглашала. Ждала.
– Согрей меня, Яробор… так холодно, – шептала. – Своей сделай. Твоей быть хочу.
Княжич вздрогнул и дышать перестал, когда маленькие пальчики веды широкой груди его коснулись, она робко повела ими по коже и затвердевшим в напряжении мышцам. Втянул с шумом воздух в себя.
Как он мог устоять? Не осталось в нём такой силы.
От желанных слов голова пошла кругом, а нутро жгло так, словно на кожу попала капля раскаленного железа и прожгла сердце насквозь.
– Утром… потом пожалеешь. Ненавидеть станешь, – шипел, против воли своей выталкивая изо рта слова, остановить пытаясь и её, и себя.
– Нет. Не буду, – заверила упрямо, отвечая.
Потянувшись вверх, проложила цепочку неумелых поцелуев от колючего подбородка к губам.
Даже не ласка, просто прикосновение! А от нахлынувшего желания затрепетало внутри всё, как у юнца. Тело изнывало в ожидании незабываемой ночи.
– Я не смогу тебе дать больше, – пытался объяснить княжич тяжкий груз, кой ляжет на его плечи и сердце. Не мог он жениться на Верее после этого!.. Долг иное велит.
А она льнула к нему, бедовая, всё ближе. Словно он являлся нагретой на солнце скалой. Дрожащими руками гладила и судорожно цеплялась за каменные плечи. Оплела его ногами, и спрятала холодный нос в выемке под жилистой шеей.
Глубоко вдохнула. Ноготки царапнули спину и лопатки сквозь одежду.
– Напросишься ведь… – зарычал прямо в припухшие от покусываний губы, стискивая пальцы на бедре Вереи.
– Пу-усть, – охрипло застонала. Казалось, молодая прекрасная ведунья всё понимала. И от последнего становилось только горше. – Подари мне эту ночь.
Не нашёл больше что возразить, да и противиться сам себе больше не мог. Не хотел! Давно желал девицу, хоть и в глаза не видел ни разу. В паху невыносимо, до боли тесно.
И потянулся к ней со всей безудержной страстью и нетерпением, как и она к нему. Жадно сминал податливые уста, сладкие, сохранившие вкус медовой воды, которую они пили перед сном.
Верея отзывалась с пылом, неумело целовала с такой же готовностью, с какой он её целовал! А княжич хмелел с каждым новым мигом.
Грубыми пальцами ласкал её затылок, пропускал сквозь них пряди мягких, как заморский шёлк, волос.
Пил и пил поцелуй с ней, словно сурицу, туша боль и отчаяние в трепещущем от наслаждения сердце. Вкушал и пил её горячее дыхание, поглощая огонь, что сжигал девицу изнутри, и своей страстью взамен с ней щедро делился.
Всего одна ночь, решил Яробор для себя.
Склонился ниже и коснулся губами тоненькой жилки на бархатной шее. Верея немедля откликнулась, да так горячо, что тело в сладкой истоме свело. Имя его протянула, голову запрокинула, во власть его всю себя отдавая.
И ловким движением рук княжич развязал и приспустил тесёмки надетой на неё им же рубахи. Налитые холмики грудей обнажая со сжавшимися ягодками. Попробовал обе языком и губами, посмаковал ненасытно. Ладонью огладил. По хрупкой талии провёл. Осиная!
Нежная, сладкая отрава, а не девица!
Бесовское проклятье! До безумия жаждал видеть Верею в этот миг.
В глаза, подёрнутые поволокой вожделения, заглянуть и утонуть в их омуте. Потеряться. Забыться. Пропасть на веки.
Едва они с ней на дощатый пол избы не рухнули. Нетерпеливо рыкнув, Яробор осторожно и бережно спустил Верею вместе со смятым тюфяком на пол. Свою лежанку стащил и положил рядом, обустроив любовное гнёздышко. Дверь в сени открыл, жарко.
Проворные руки княжича смело сгребли подол одеяния Вереи кверху по бёдрам, нырнули под лён и поползли к сокровенному цветку.
