Я буду твоими глазами - Александра Неярова

Прости.

Всего одно слово, зато какое ёмкое. Многое им обозначалось. От этого ещё горше Верее сделалось, без сил она опустилась задом на сундук, и не сдержала разочарованного стона.

А чего ожидала? Что Яробор проснётся и сразу замуж позовёт? Наперёд знала, что не случится такого. Только глупому сердечку не объяснить всё этого.

– Всё в порядке, правда. Я всё понимаю и ничего от тебя не жду. Не знатного я рода, не ровня тебе. В Кагояре у тебя наверняка есть невеста, коя ждёт твоего возвращения.

– Есть, – не стал скрывать. – Прости, я сожалею. Ты замечательная, хорошая, добрая. Дело не в том ровня ты мне или нет…

– Долг велит, – печально усмехнулась.

Яробор кивнул. Отнял ладони от лица и потянулся ими к светлокосой ведунье, но оборвал порыв, и руки упали вдоль тела на бёдра. Княжич с силой впился в мышцы пальцами, дабы не коснуться желанной девы.

– В городище ждёт меня сговоренная невеста. Не могу ослушаться наказа отцовского. Долг перед родом велит взять её в жёны.

И не нашёл слов более, дабы лучше объяснить, какие чувства сжирают его нутро. Не мастак он речи складывать! Так правильней будет, как бы не было больно. Как бы не хотелось поступить иначе.

Верея низко опустила голову, скрываясь за разлохмаченными волосами… она как раз и не жалела о содеянном.

– Значит на то божья воля была. Зато теперь во мне сила веды пробудилась.

На глаза Вереи навернулись слёзы, а потом она вспомнила, что воевода не может видеть её. И хорошо.

Ноги понесли Верею к порогу вон из избы. Однако молодец поймал её за руку, когда хотела прошмыгнуть мимо него. Но прежде, чем он что-либо добавил к сказанному, она приложила палец к мужским губам, опередив:

– Не печалься, Яробор. Одиночество участь всех вед.

Больно оказалось услышать о невесте… душа в клочья рвалась.

Вспомнились напутствия бабки Грознеги: «Мужчина он видный, хоть и слеп. Поэтому берегись – сердце у тебя одно. Никому его не отдавай! Даже за самый драгоценный подарок».

Поздно. Верея за просто так сердце своё княжьему воеводе уже отдала. Не прикажешь глупому сердцу, кого любить, а от сильных чувств так просто не избавиться…

Горькие слёзы всё лились и лились по щекам. Но коли есть невеста знатная у богатыря на примете, ни к чему ему знать и слышать, как другая девица сырость тут разводит по несбыточным грёзам.

Вырвавшись и сдерживая порыв бросится бегом к порогу, Верея спокойно, из последних сил, зашагала к дверям. Княжич не стал удерживать, остался в избе, сжимать от злости кулаки.

***

За одну ночь не осталось и следа хвори в теле Вереи. Сила веды выжгла напасть. Успокоив ноющее сердце и запрятав чувства к княжьему воеводе в самый его дальний краешек под замок, Верея вернулась в избу.

Растопила печь и согрела вчерашнюю кашу с мясом за завтрак. Трапезничали с Яробором в гнетущем молчании, каждый при своих глубоких думах, а покончив с едой, стали собираться в путь-дорожку.

Княжич занялся своими вещами, Верея своими. Пучков трав набрала редких сушенных, кои пригодиться могут на всякий случай, обычные-то в любом месте сыскать можно.

Шкатулку свою с обломком древка стрелы в сумку положила. Воду, съестного, кресало с огнивом, одежу сменную и так по мелочи всё нужное. Сапожки из тонкой кожи обула, лапти в пути не сгодятся, быстро стопчутся и порвутся.

Яробор на улицу вышел, а она в избе порядок навела, утварь на залавок печи расставила, какая покрупнее с ведрами в сени отнесла на полки и под скамью. Излишки запасов яств, которые жители весей надавали, было решено вернуть, поскольку неизвестно когда Верея сюда вернётся. И вернётся ли вообще.

В руки вдруг венок купальский попался, кой Верея сунула с собой в сумку, когда тайком покидала Калиновку. Зачем только брала?

Слух привлёк потрескивающие угли в печи. Недолго думая, Верея убрала задвижку и бросила в горнило венок. Угли тут же разошлись и жадно схватились за суховей, пожирающий цветы со стебельками огонь вспыхнул до свода.

В груди кольнуло, запекло на миг сожаление. Иного венка Верея уже плести не станет.

Как угасло пламя, она затушила печь, поставила обратно задвижку, и угостила напоследок снедью домового, добрым словом наказав приглядывать за дом. На глухо затворив ставни, повесила сумку на плечо и вышла наконец на улицу.

Закрыла дверь и наложила наговор, чтобы незваные гости не нагрянули. Вот и ладненько. Кивнула довольно содеянному и к ожидавшему её молодцу с крыльца спустилась.

Широко расставив ноги в коленях, хмурый Яробор сидел на пне, на котором дрова рубил, и скучающе жевал травинку. В руках княжич вертел кинжал, да периодически кидал его в землю ни в чём не повинную. Ленту на глаза широкой полосой повязал, захватив светлые волосы, прижимая их голове, чтобы на ветру не мешали.

Облачился воевода в походное: на рубаху жилет серый поверх надел и кушаком подпоясался. Штаны из добротной плотной ткани натянул. Сапоги почистил. Из правого голенища торчали ножны кинжала, а за спиной молодца виднелась угрожающе длинная рукоять меча острого.

Истинный богатырь. С таким путь к Ягине не страшно держать. Даже слепой, он сразит почти любого врага. Верея видела его ратное мастерство.

Жаль не её он мужчина…

Но запретив даже думать себе об этом, Верея прочистила горло и произнесла отстранённым голосом, будто и не случилось между ними ничего:

– Идём в деревню, еду отдадим и лошадь купим. На своих ногах мы долго добираться будем.

На том и порешили. Поднялся княжич, сунул кинжал в ножны, свою сумку на плечи взвалил и Вереи забрал, хоть та и лёгкая была. И вместе, бок о бок они направились в Белозёрку.

Староста старик Изяслав поохал поначалу, покачал седой головой раздосадовано, но продал им крепкую лошадь. Однако взял с Вереи наказ воротиться к зиме.

– Как боги повелят, батюшка. Благодарствуем за помощь и гостинцы, – Верея поклонилась в пояс старосте весей, краем глаза подмечая, что Яробор тоже выказал уважение наклоном головы.

А ещё то, как повисли на заборишках подворья местные девицы, поглазеть на статного молодца да поохать, томно повздыхать.

Ишь, курицы ряженые!

– Ну, пора нам. Не поминайте лихом, – раздражённо цыкнув про себя, Верея