Лорд зверей - Джульетта Кросс

— То, что ты чувствуешь, называется knotting. Это случается только между самцом звериного фейри, — он приподнял голову, чтобы посмотреть мне в глаза, — и тем, кого боги назначили ему парой.

— Что? — я рассмеялась от недоверия. — Это нелепо.

— Ты злишься на богов? За то, что они отдали тебя чудовищному фейри- зверю?

— Нет, — возмущённо отшатнулась я. — Я просто никогда не слышала об этом. Даже Тесса говорила, что ни один лорд зверо-фейри не связывался со светлой фейри.

— Они не связывались. Но боги это сделали, и это значит только одно, Джессамин, — его голос вновь стал почти угрозой, и вместе с тем он успокаивал меня лёгкими касаниями губ по челюсти и шее.

— Что значит? — я выгнула шею, предоставляя ему лучший доступ.

— Ты моя, — прорычал он. — И никто не отнимет тебя у меня.

Это было и обещание, и угроза.

Он начал медленно тереть бёдрами о мои, потому что «узел» глубоко держал его член. Я, бессильная перед огнём наслаждения, зацепила пятками заднюю часть его толстых бёдер и стала двигаться вместе с ним, гоняясь за новым приливом, который тянул меня ко второму оргазму.

Мои клыки опускались — хотелось вонзить их в его плоть. Но я не знала, обманула ли меня наяда Зелла. А что, если они ядовиты? Что если я-то самое чудовище, о котором говорили родители? Я сдержалась от этого тёмного порыва.

— Боги, спасите меня, — прошептала я, взбираясь всё выше, пока второй оргазм не разорвал меня.

Он прорычал глубокий звук, член его снова пульсировал, выпуская поток семени, позволив ему ещё раз войти и выйти. Его оргазм длился дольше моего, и когда всё кончилось, между моими бёдрами была мокрая лужа.

Я не знала, что думать или сказать: всё сложилось совсем не так, как я представляла. Он смотрел на меня и медленно вынул член.

— Итак… — я сглотнула, — значит, ты оставляешь меня в клане… даже после зимы?

Его взгляд проник прямо в душу — звериные глаза стали серьёзнее, чем когда-либо прежде.

— Это значит, — сказал он негромко, — что я оставляю тебя навсегда, Джессамин. До самой смерти. — Его пальцы всё ещё покоились на моём затылке, лёгкое давление на шее было почти ласковым. — Даже если ты уйдёшь, я всё равно последую за тобой. Я не смогу иначе.

— «Не сможешь иначе»? — нахмурилась я. — То есть боги велели тебе, и теперь ты обречён на связь со скальд-фейри, которую никогда не хотел?

Он тихо рассмеялся и опустил руку между моих бёдер, ладонью накрыв лоно, всё ещё влажное от его семени. Я вздрогнула.

— Думаю, это достаточное доказательство того, что я хотел тебя ещё до того, как боги сказали, что ты — моя. — Подушечкой пальца он мягко провёл по влажной щели.

Я застонала — клитор был слишком чувствителен, но дрожь удовольствия всё равно прокатилась по телу.

— Такая чувствительная у меня пара, — ухмыльнулся он, блеснув клыками.

— Перестань дразнить, — я оттолкнула его руку.

Он перевернулся на спину, встал, тихо посмеиваясь. Я следила за ним — за тем, как перекатывались мышцы его спины и ягодиц, как хвост лениво шевелился, пока он опускал полотенце в воду. Вернувшись, он опустился на колени рядом.

— Раздвинь бёдра, милая.

Я всё ещё смущалась после его поддразниваний, но всё равно подчинилась. Бессильно.

Что же задумали боги, связав нас? Его клан не одобрит, даже если он говорит, что ему всё равно.

Он осторожно стал вытирать между моих бёдер — и это нежное прикосновение ещё сильнее растопило моё сердце. Потом нахмурился.

— Что такое?

— Немного крови. Больше, чем я ожидал.

— Так бывает у девственниц.

Он поднял бровь. — Я в курсе, — буркнул он и вновь занялся делом, аккуратно промакивая чувствительную кожу. Потом сомкнул мои бёдра и бросил полотенце в сторону. — Мне это не нравится.

— Лорд Редвир боится вида крови? — поддела я его.

Он накрыл нас обоих мехом, прижал меня к себе. — Я просто не люблю видеть твою кровь. Это злит меня.

Я провела ладонью по его груди, пока не услышала низкое, довольное урчание в его груди.

— Со мной всё в порядке. Даже больше, чем в порядке.

Он прижал губы к макушке моей головы и прошептал:

— Правда? Тебе не страшно?

— О, ещё как страшно, — я подняла взгляд. — Но пока ты рядом — всё будет хорошо.

Он коснулся моих губ лёгким поцелуем, заставив мой рот приоткрыться, чтобы мягко вкусить меня.

— Я всегда буду рядом, — прошептал он. — Обещаю.

Я прижалась щекой к его груди. Не помню, говорил ли он ещё что-то — мысли уплывали, сердце стучало ровно, под его мерное биение, убаюкивая меня в безмятежный, беспросветный сон.

Глава 20. ДЖЕССАМИН

— Вы — Шеара? — спрашиваю, стоя у входного полотнища в общинной пещере.

Внутри движутся всего двое. Одна — пожилая женщина, месит тесто на столе у стены. Я не заметила вчера, но там устроены склады — корзины с пшеницей, ячменём и бобами. Узнаю седельные сумы, аккуратно сложенные рядом с мешком зерна, что мы привезли из Хелламира.

Вторая — очень красивая, с длинными чёрными волосами, заправленными за высокие заострённые уши. Она шинкует какой-то овощ на другом, высоком, для готовки, столе и поворачивается ко мне, когда я заговорила.

— Да, я Шеара. А вы должно быть Джессамин.

— Я. Не хочу навязываться, но я многому научилась на кухне, когда работала в трактире в Пограничье.

Её орехово-янтарные глаза расширяются.

— Вы работали в Пограничье?

— Да, — улыбаюсь. — Я рассказывала свою историю совету в Ванглосе.

— Я обычно не хожу на собрания келла’мира. Если честно… — она опускает голову и продолжает резать фиолетовый корень делли, — я мало слушаю, что вокруг происходит. Держусь сама по себе.

Она из тех, кто без лишних слов. Мне это сразу по душе. Особенно нравится, что она не собирает сплетни.

— Ну, я уже о вас наслышана. Лейфкин по дороге сюда расписывал, какие у вас похлёбки.

Она снова поднимает на меня свои большие глаза; на щеках проступает румянец.

— Лейфкин — правда?

— Да. Кажется, он вами очень восхищается. — Не уверена, не перегнула ли палку, но почти не сомневаюсь, что Лейфкин к ней неравнодушен. Неплохо бы им чуть помочь.

Шеара улыбается своим овощам и начинает шинковать быстрее.

— Ещё раз: надеюсь, я не мешаю, но мне хотелось бы помочь на кухне, если можно.

— Конечно можно. Обычно здесь только я и Гвида, — кивает она на пожилую женщину, та чуть приподнимает взгляд. —