Лорд зверей - Джульетта Кросс
— Мы здесь в безопасности? — спросил Боуден, стоя возле своей жены — для женщины зверо-фейри она была хрупкая, маленькая.
— Настолько же, насколько были бы в Ванглосе. Твари идут с севера, из гор. Тут, окружённые горами, может, даже надёжней.
Боуден кивнул, люди загудели вполголоса; воины как раз вернулись после разгрузки. Я указал на лавки вдоль задней стенки — там можно говорить чуть уединённей.
Лейфкин буркнул им пару слов, и они прошли к дальней стене. А я направился к Джессамин — у входа она выглядела вымотанной, растерянной и тревожной.
— Дейн, — окликнул я: он как раз втиснулся в полог последним. — Отведи Джессамин в мой шатёр и разведёшь ей огонь.
— Слушаюсь, мой лорд.
— Ты выгоняешь меня? — Щёки у неё вспыхнули злостью.
Я обхватил её лицо ладонями и прижал к себе:
— Нет. Я отправляю тебя в мой шатёр — отдохнуть, согреться и ждать меня. — Коротко коснулся лбом её лба. — Ты вымоталась. Иди с Дейном. Не спорь.
Её пальцы сжали мои запястья, мягко — злость ушла. Она отступила, глянув мне за плечо. Мне и смотреть не требовалось, чтобы понять: нас разглядывают. Вопросы будут. И, да, возражения — тоже. Разберусь позже. Сейчас мне нужно одно: чтобы моя женщина была в тепле и под защитой. И — ждала меня.
— Дейн, — сказал я. — Держи над ней стражу до моего возвращения.
— Разумеется, мой лорд.
Когда они ушли, я повернулся к огню. Да, взгляды теперь были на мне. В основном — недоумённые, кое-где — злые. Вайзел и Сорка — в первых; Велга — в последних. Я встретил каждый взгляд — пока не опустили глаза. Здесь лорд один. И им придётся об этом вспомнить. Убедившись, что языки они прикусят — хотя бы пока я в пещере, — я присоединился к воинам: распределить оборону и поскорее вернуться к Джессамин.
Глава 19. ДЖЕССАМИН
— Спасибо, Дейн.
Красивый мужчина-зверо-фейри мялся у жаровни на треноге в центре шатра Редвира, только что разведя огонь. Дым тонкой струёй уходил в отверстие под потолком. Сбоку лежало огромное ложе из шкур, стояли корзины — похоже, с его одеждой и всяким добром; по другую сторону — овальная деревянная купель, сейчас наполненная холодной водой.
— Эм… тут есть вода, можно умыться, — он по-мальчишески почесал заТалок.
— Вы что, все моетесь в ледяной? — спросила я.
— Женщины иногда греют вёдра для детей. Но мы, зверо-фейри, крепкие. Нас холод почти не берёт.
— Я заметила, — хмыкнула я, косясь на его короткие рукава, хотя снаружи валил густой снег.
— Я буду прямо снаружи. Позовёте — зайду, — выдохнул он и юркнул за полог, оставив меня одну.
На тумбе у ложа Редвира стояла толстая круглая свеча. Я чиркнула ею о жаровню, зажгла и вернула на место — и посмотрела на купель.
Косо глянув на дверной полог, я начала раздеваться. С каждым слоем с меня слетала тяжесть пути и всего, что мы увидели и пережили. Плащ, платье, нижняя рубашка — стопкой, затем я стянула сапоги и подошла к воде.
Зверо-фейри могут и в ледяной, а мне нужна тёплая. Проведя кончиками пальцев по поверхности, я позвала свою магию. Кожа вспыхнула привычным свечением, по жилам побежал жар, и я прошептала воде, волью убеждая её измениться для меня. Согреться — для меня.
Через минуту вода потеплела, над ней поднялся пар. Моя кожа светилась, на руках, ногах и груди проступали узоры зелёных и синих отметин сиренскина. Я шагнула в купель.
— Боги небесные… — прошептала я, застонала, погружаясь до подбородка.
Ледяная скованность отпускала мышцы; мысли вихрем неслись от одного к другому: толпа в Хелламире; лунная провидица, привязанная к столбу, — её хотели сжечь; лорд Гаэл — мой жених — зовёт к ненависти и бунту; тело Тайлока без головы, пропавшая семья, его погребальный костёр; и наконец — глубокое, расплавляющее наслаждение с Редвиром в лесу, лордом зверо-фейри. Единственный мужчина, которого мне нельзя хотеть и которого у меня не будет.
По щекам потекли слёзы. Я стёрла их и ушла под воду, позволяя ей смыть всё. Всплыла, откинула мокрые волосы назад — и бархатное, рычащее мурлыканье вырвало меня из забытья.
Редвир стоял у огня, скрестив руки, и смотрел на меня. Я осознала, что всё ещё свечусь, что грудь обнажена — и всё же старое желание прикрыться не накатило. Наоборот, я упёрлась ладонями в края купели и выпрямилась.
Редвир стоял перед огнём, скрестив руки на груди и глядя на меня. Я осознала, что кожа всё ещё светится, а грудь обнажена, но привычного желания прикрыться не возникло. Вместо этого я положила ладони на края купели и выпрямилась.
В его золотых глазах вспыхнул внутренний огонь.
— Встань, Джессамин. Я хочу видеть тебя всю.
— Думаю, это приведёт к опасности.
— К какому виду опасности? — его голос прозвучал мягко, но низко, будто бархатная тень. У меня сжались соски.
— К тому, что я окажусь в твоей постели.
— Это неизбежно, — произнёс он, расправив руки и шагнув ко мне. Нагнулся, ухватившись за край купели, и наклонился так, что, между нами, почти не осталось воздуха. — Сегодня ночью ты станешь моей, Джессамин. Привыкай к этой мысли.
Я тяжело дышала, грудь вздымалась. К его чести, даже с хищным блеском в глазах он не отвёл взгляда от моего лица, словно бросая вызов — осмелься возразить.
— Считаешь, это разумно, лорд Редвир? — нарочно произнесла я его титул, напоминая, кто он.
— Мне всё равно.
— Я — светлая фейри.
— Я вижу. — Его взгляд скользнул вниз по моему телу, наполовину скрытому водой. — А если твой клан воспротивится?
— Я — их владыка. Они не воспротивятся.
— Может быть, не в глаза. Но не все обрадуются, если ты возьмёшь меня в свою постель.
— Мне всё равно, — повторил он.
— Это безрассудно, — сказала я. — Ты можешь пожалеть.
Он коротко выдохнул, распрямился во весь рост, расстегнул жилет и отбросил его, обнажив широкую грудь и плечи.
— Могу поклясться, Джессамин, — сказал он негромко, — я об этом не пожалею. — Он протянул ко мне руку. — Встань. Позволь увидеть тебя всю.
Я никогда прежде не стояла обнажённой перед кем-либо — даже перед сёстрами и матерью всегда старалась прикрыться. Тем более никто не видел, как сияет моё тело, когда пробуждается сиренскин. Хотя я не пыталась
