Жгучее маленькое проклятие - Джей Ти Джессинжер

— Тебе не стоит задавать эти вопросы. Некоторые вещи лучше оставить в покое.

— Какие, например? — не отставала я.

Его голос, густой как дым и тёмный как полночь, произнёс:

— Плохие.

Желание закатить глаза было сильным, но я удержалась.

— Ты можешь ответить и получше.

Когда он не ответил, а лишь стоял, уставившись на меня со всей своей мрачной интенсивностью и энергией «отвали от меня», я решила рискнуть.

— Твой магазин населён призраками?

— Нет.

— Ты инопланетянин?

— Нет.

— У тебя генетическое заболевание, которое делает тебя сверхъестественно угрюмым и несговорчивым?

В награду за мой сарказм я снова получила усмешку.

— Я бы предпочёл это, чем твоё раздражающе-болтливое расстройство, Блокнотик. Час наедине с тобой и даже самый здравомыслящий мужчина стал бы искать ближайший утёс, чтобы с него спрыгнуть.

Даже когда он оскорблял меня, он был привлекателен. Мерзавец.

— Мне повезло, что ты не особо здравомыслящий. Зато ты… — я окинула его взглядом с ног до головы, — потомок Бигфута4?

Я надеялась на улыбку — если он вообще на такое способен, — но вместо этого он посмотрел на меня с таким тёмным отчаянием, что я опешила.

— Хочешь знать, кто я, Блокнотик? Хорошо. Я скажу тебе вот что: то же самое, чем является вся кровная линия Руссо.

Он наклонился ближе, и его голос опустился до низкого, предостерегающего рокота.

— Проклятые.

Я фыркнула, потому что, хотя я и чувствовала, что приближаюсь к истине, моей основной чертой характера был скептицизм.

— О нет, загадочное семейное проклятие! Как оригинально. Ты что, превращаешься в оборотня в полнолуние? Или, может, твой пра-пра-дед заключил сделку с болотной ведьмой?

Он резко бросил:

— У тебя довольно живое воображение для той, кто утверждает, что хочет только фактов.

— Я просто следую за твоей мыслью, Человек-волк.

Он стиснул зубы и сверкнул на меня глазами.

— Я не грёбаный волк. Но с меня этой беседы хватит. Прощай, Петра. Желаю тебе счастливой жизни.

Он двинулся, чтобы открыть дверь, но я остановила его, ткнув пальцем в центр его обнажённой груди. В тот же миг, как я прикоснулась к нему, он застыл и уставился на мою руку с ужасом.

Я воспользовалась возможностью, чтобы усилить нажим.

— Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь, что я видела вчера…

Мой язык отказался работать. Как и лёгкие. Потому что вокруг точки, где мой палец соприкоснулся с кожей Дакса, его татуировки начали извиваться.

Он дёрнулся назад, словно моё прикосновение обожгло его. С диким взглядом он посмотрел на меня, тяжело дыша, затем распахнул дверь и вышвырнул меня на тротуар.

Снова.

Он захлопнул дверь прямо у меня перед носом, оставив одну в дымке с бешено стучащим сердцем и с миром, перевернувшимся с ног на голову.

Туман вился у моих щиколоток, пока я, пошатываясь, отступала, не веря глазам и вполовину надеясь, что дверь откроется и докажет, что мне лишь почудилась та реакция, которую его чернила проявили на моё прикосновение.

Но «Дом Чернил и Крови» хранил молчание. Дверь оставалась закрытой.

И впервые в жизни я не была уверена, хочу ли я знать правду.

Меня не отпускало тягостное предчувствие, что, стоит мне её найти, и я пожалею об этом.

Глава 4

Запечатано поцелуем

ПЕТРА

Мне следовало уехать из Нового Орлеана. Следовало поступить разумно, написать пустяковую статейку о фальшивых привидениях и отправиться домой, в свою студию с завышенной арендной платой. Но нет. Я должна была ввязаться во что-то куда более серьёзное, чем история о призраках.

А именно — в чувства.

Почему Дакс Руссо не мог быть сгорбленным девяностолетним стариком с недержанием и смертельным галитозом5? Почему моя первая встреча со сверхъестественным должна была быть столь прекрасной? Столь мускулистой?

До безумия сексуальной?

К счастью, его личность была отвратительна. По крайней мере, это удержало бы меня от того, чтобы влипнуть по уши.

Я провела следующие два дня в лихорадочном режиме исследований, пытаясь узнать всё возможное об истории семьи Руссо. Я разыскивала местных историков, рылась в пыльных библиотечных книгах, беседовала со старожилами, жившими в этих краях всю жизнь, даже навестила знаменитую гадалку на картах таро, которая грубо заявила, что моя аура «слишком громкая». Чем больше я раскрывала, тем яснее становилось, что Дакс не преувеличивал насчёт проклятия.

Люди говорили о прошлом семьи пониженным, почтительным тоном. Ходили истории о призраках женщин, бродящих по заброшенным садам усадьбы Руссо, с шалями из длинного чёрного кружева на лицах… Легенды о запретных вуду-ритуалах, дарующих тёмные силы, но ведущих к безумию… Предания о связях давно умершего предка с оккультизмом.

Каждая зацепка, по которой я шла, возвращала меня к одному и тому же.

К магии крови.

Единственной проблемой было то, что никто не знал точно, в чём заключалось проклятие. Эти знания канули в туман прошлого.

Ах, да, за исключением забавного факта, что любая женщина, влюбившаяся в мужчину из рода Руссо, была обречена на трагическую смерть.

И это было просто замечательно. Ничто так не говорит «отличная идея», как влюблённость в мужчину, который, возможно, станет моей личной смертью.

Не то чтобы я в него влюблялась, ясное дело. Я едва знала этого парня. Я просто… была слегка одержима тем, чтобы его разгадать. Журналистское любопытство. Профессиональная потребность докопаться до истины. И уж точно это никак не связано с тем, как его голос вызывал непроизвольные мурашки удовольствия по спине. Или с тем, как я ловила себя на мысли, что хочу узнать, как звучит его смех.

Был ли он у него вообще — это ещё большой вопрос.

Так что я определённо не влюблялась в незнакомца, но вот-вот должна была получить нужные мне ответы.

Именно так я и оказалась снова перед «Домом Чернил и Крови» сразу после полуночи, стоя в сыром мраке с бешено колотящимся сердцем.

Дверь в мастерскую Дакса была, конечно же, заперта. Но на этот раз я не собиралась стучать.

Я достала из кармана маленькую отмычку для натяга и отмычку-грабли и присела рядом с дверной ручкой. Для меня это был не первый случай вскрытия замка — профессиональная опасность при погоне за материалами, где меня не всегда ждали, — так что мои пальцы были твёрдыми, несмотря на бешеный пульс.

Это было глупо. Я знала, что это глупо, но любопытство пересилило здравый смысл.

Замок щёлкнул. Дверь со скрипом приоткрылась на пару сантиметров. Я сунула инструменты обратно в карман, распахнула дверь пошире и бесшумно проскользнула внутрь.

Если не считать тусклого света лампы в