Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит

— Кто будет на цепи? Ты или дочь?

Он видел меня, знал, что я наблюдала за ним…

Лицо правителя ожесточилось. Отвернувшись, бросил своим монстрам:

— Взять, — жестокий, безразличный тон. — А потом займитесь её братом!

Краски стали блекнуть, а реальность выталкивать меня из видения.

Хватая ртом воздух, поднимаю глаза к ночному небу. Я отстранилась от боли, похолодевшей рукой сжимаю кольцо своего брата. Если его потеряю, я не прощу себя никогда. Его смерть будет на моих руках.

Ладонь сама легла на живот. Я знала, что сейчас рисковала нашей с Иштаром дочерью, идя в самое пекло бесчинств. Но я была движима страхом за брата, боялась, что видение может стать неизбежной реальностью.

Придерживаясь за холодные стены рукой, старалась быстро передвигать ногами. Превозмогая боль во всем теле, не обращала внимание на становившиеся еще громче крики людей. Паника двигала мною, лишая возможности думать.

Навстречу мне бежали женщины и мужчины, их лица выражали животный ужас. Одна девушка промчалась мимо меня с бешеной скоростью, задев мое плечо своим.

Едва удержавшись на ногах, прижалась к стене.

За ней рванули и другие.

Свернула в темный угол и затаилась. Боль в пояснице усиливалась.

— Амара! — донесся до меня знакомый женский голос.

Не оглянувшись, поспешила вперед, переходя на неторопливый бег. Пронзительные крики от мучительной боли стали все громче.

В нос ударила вонь обугленных тел.

Впереди меня мелькали воины мэрна.

Свернула между торговыми лавками, выискивая глазами брата. Позади раздался треск. Затаилась, прячась в глубине лавки. На моих глазах выбили дверь чьего-то дома. Огромная фигура зашла внутрь. Тэрн Вашт. Издалека он казался еще больше и опаснее. При каждом его медленном, расчетливом движении хромота становилась почти незаметной и нисколько не мешала ему исполнять приказы своего мэрна.

Я стояла в полном оцепенении, не в силах сдвинуться с места от ужаса, боялась даже смотреть в его сторону. Женщина, которую он волочил по песку своей железной клешней, визжала во все горло от страха. Он толкнул ее ногой к своему мужу и перепуганному ребенку. Перерезав каждому глотку клинком, поджег дом.

Крепко зажала рот рукой.

Рванула подальше от этого дома. В отчаянии и уже не разбирая дороги, свернула наугад.

Хрипы, чьи-то стоны, и крики о помощи, я устало брела вдоль канав.

Воины продолжали врываться в дома. Те, кого не трогали люди мэрна, стояли в стороне, наблюдая за происходящим.

Проходя мимо окровавленного мужчины, заметила огромные ржавые клетки поверх массивных телег. Они были забиты ревущими девушками и овдовевшими женами.

Задрожала от увиденного. Руки не слушались, а нарастающая боль заполняла собою все. Голова стала абсолютно пустой. Все происходящее походило на страшный кошмар.

— Где она?! — раздался недалеко голос мэрна.

— Он не отдаст тебе ее никогда. Я не знаю, где она… — горький смех брата.

Хрупкая оболочка моего сердца звонко разбилась, стоило обернуться на голос.

Камаль стоял на коленях перед Витаром. Брат кидает на мэрна безразличный, презрительный взгляд.

— Камаль, — простонала я, забывая о своей боли.

Делаю шаг вперед. Чья-то рука хватает меня за запястье.

— Амара, девочка, ему не помочь!!! — сквозь тихий плач шепчет Фива, тянущая меня на себя.

— Нет! — мотая головой, слабо пытаюсь вырваться из ее захвата. — Камаль! Нет! — полушепотом пытаюсь кричать, но слова застревают в горле комком.

Витар обернулся ко мне, вскинув бровь.

Я хочу пошевелиться, но не могу — будто парализованная.

Он смотрел только на меня, не обращая внимания на визжащих от боли людей перед ним. Ему нравилось причинять мне боль, видеть, как я страдаю…

Холодный и безразличный взгляд.

Мэрн заходит за спину брата.

— Прошу, нет! — шепотом в темноту, зная, что слышит меня.

— Амара, подумай о девочке, не о себе, так о ней! Иштар поможет твоему брату! Пошли! — Фива пытается меня увести, но мы обе знаем, мэрн сейчас его убьет.

Камаль повернулся в мою сторону, и я увидела его красивое лицо. Мои веки дрогнули, когда я подняла на него полные слез глаза.

Он улыбнулся и острие мэрна вошло в его плоть. Холодное лезвие безжалостно вспороло горло Камалю.

Я истошно закричала, сжав в кулак ткань на своей груди.

— Я люблю тебя, моя маленькая Ама… — тихим ласковым шепотом донеслось до меня, словно поцелуй теплого ветра с верхушек барханов, в самое сердце.

Рев трэптов.

Вой псов.

Горячие слезы и застывший на губах отчаянный и беспомощный крик.

— Камаль! И-шта-а-ар… — взвыла я, захлебываясь слезами.

Я сползла по лавке в песок, тихо всхлипывая. Держась за живот, стала раскачиваться горько рыдая.

— Все пройдет, — плача, шептала женщина, гладя меня по голове. — Ты сильная, Амара, подумай о девочке, я умоляю тебя.

Цепляясь за ее руку, стиснув зубы снова завыла.

Видение стало явью… Он умер… А прямо сейчас я мечтала погибнуть следом за ним…

Меня окутывала сама тьма, обволакивая своей могильной гнилью. Она пульсировала во мне, въедаясь под кожу.

Растрепанные волосы взметнулись к темному небу от беспокойного ветра, а платье подо мной стало стремительно намокать.

Я умирала вместе с братом. Все для меня померкло вокруг.

К моему сердцу потянулось что-то темное, липкое, как густая черная патока. Тьма скрыла меня в своих объятиях от боли, точно я перестала существовать. Я погрузилась в абсолютную темноту, где не было звуков, света и запахов. Боль уже не накатывала волнами, она полностью поработила мое сознание, лишая меня рассудка.

— Ребёнок! — с ужасом вскрикнула Фива.

Все рухнуло в одночасье…

Тяжёлая ночь ещё была не окончена…

Вскинув лицо к ночной бездне, я продолжала кричать, срывая голос…

На чернильном полотне светила налитая кровью луна. Я жаждала исчезнуть, уйти от этой боли и горечи… Раствориться в холодном кровавом диске луны.

По моим ногам хлынула яростным водопадом жидкость.

— У тебя отошли воды! — повторяла Фива, тряся меня за плечи. — Милая, ради дочки приди в себя! — не выдержав, она начала бить меня по лицу.

Слеза скатилась по щеке. Ее слова доносились до меня приглушенно, как из-под толщи воды. Я была лишена каких-либо эмоций. В глубине моей души царила скорбная пустота.

Внезапно я почувствовала первые схватки, поначалу слабые, они медленно растекались по низу живота. Боль усиливалась с каждой минутой.

Мне так хотелось, чтобы эта боль поглотила другую, что не давала бороться за дочь.

Я слышала скрежет собственных зубов.

Схватилась за живот, готовясь к новой волне боли, но мир покачнулся в глазах, чувствую, что заваливаюсь на спину. Кровожадная луна застыла в зрачках. Вибрация песка, будто убаюкивала в своих руках. Холод лизнул живот.

Я была чуть жива, мои