Княжий венец - Анна Михайлова

- Этот? Не более пяти. По моим ощущениям – не самый сильный он. Вернее, не так – опыт есть, а вот внутренние резервы небольшие. Оттого силу крови использует. Очень мощное это подспорье.

- Выходит, пока мы колдуна не уничтожим, так и будет он поднимать мертвяков?

- Скорее всего.

- Понять не могу – зачем он это делает? Земли же обезлюдят.

- Возможно, не планирует он всех жителей уничтожать. Может, как хотел разбойник, обложить данью. А может, накопит силы и пойдет на крупный город. Пришли, разжигай костер, начнем, пожалуй.

[1]Шайтаны– злые духи. Часто используется как ругательное слово.

[2]Кистень- старинное оружие для нанесения ударов, состоявшее из короткой палки с подвешенным на ремне или цепи металлическим шаром, гирей и т. п. и с петлей на другом конце, надевавшейся на руку.

Глава 22.

Карты по этим землям были очень приблизительными. Со слов купцов, в основном или путников случайных. Вот только Тамирис уверенно вела его вглубь Болот, словно по компасу. И Велеслав нехотя отдал ей бразды правления в вопросе выбора дороги.

Но беспокоило не то, что едут они неведомыми тропами. А то, как валорка совершенно безжалостно относилась к себе. Готова был ехать лень и ночь, без отдыха, не жалея сил. Приходилось одергивать, заставлять останавливаться на привал, едва ли не насильно кормить и укладывать отдыхать.

Странное, совершенно неженское упорство. И одновременно – нежность щемящая, когда вытаращится на пичугу какую или куст. И замрет с улыбкой, от восторга немея. И Велеслав рядом замирал, не в силах от нее глаз отвести.

Вся она такая странная и противоречивая, что подступиться к ней боязно. Не от того, что силу свою применит. Страшно было разочарование в фиалковых глазах увидать, ежели он к ней, как к другим девкам – лестью и напором. Потому после долгих бесед с ней засиживался князь у костра, задумчиво рассматривая спящую. Такую сильную и такую хрупкую. Никуда его похоть не делась, но теперь она соседствовала с чем-то таким, чему он и сам не давал объяснения.

Велеслав внушал себе, что это просто любопытство. То, как она отмахивалась или вовсе не замечала его попыток сближения. Могла помогать разбить лагерь – но отказывалась принять протянутую ладонь. Могла наравне с ним чистить коней, не боясь запачкаться, но лежанка ее всегда была строго напротив его. Будто костер мог бы остановить, задумай он худое. Нет, точно это охотничий инстинкт. Стоит только голод первый утолить и пресытиться… Самообман – глупая штука, но им порой увлекаются самые умные.

Сутки целые не происходило ничего. Они ехали, разговаривали, смеялись. Кругом стояла теплая осенняя тишь. Деревья приветливо шумели, птицы перекликивались в ветвях. Не верилось даже, что где-то тут опасность, боль и смерть бродят.

Давненько Велеславу не доводилось чувствовать себя таким свободным. От обязанностей княжеских, от необходимости соответствовать положению и ожиданиям людей, прятать эмоции, мысли облекать в дипломатичную форму. Даже от бритья был освобожден – позволял темной щетине все гуще покрывать щеки.

Вот только маета неутоленного делания никуда не делась. Грызла, не давая покоя ни днем, ни ночью. Закрадывались даже мысли, чтобы подползти под одеяло спящей валорки и… будь что будет. Хоть поцелуй сорвать! Да только доверие ее предать – рука не подымалась. Одна она тут, и он для нее – опора единственная. Ежели предаст, знал откуда-то – не простит. Уйдет и не увидит ее более. От одной мысли об этом сердце словно тиски сжимали.

Не зная, что еще придумать просиживал вечерами, глядя на костер и спокойное, умиротворенное лицо валорки. Не знал, только что и ей не спится. Хотя изо всех сил изображала сон и размеренное дыхание. Как тут уснуть, когда глаза колдовские смотрят неотрывно. Руки сильные норовят помочь и поддержать в дороге. И мурашки по спине. А уж если рядом на привале сядет – так и вовсе кровь по венам взбесившимся табуном бежит. И томление странное где-то в животе. Сбежать хочется и сил нет отодвинуться. Прижаться бы к его плечу, как тогда, в таверне, когда сестру изображала… Сильное плечо, надежное. Сама себе не могла сказать, как поступила бы, если бы протянул руку и обнял. Прижалась бы или оттолкнула?

Утром позавтракали покойно, в седла сели. Как вдруг забеспокоилась Тамирис, заерзала.

- Что такое, птичка моя?

Замерла она, прислушиваясь к себе и к своей силе.

- Ехать нужно. Быстрее.

- Случилось что? – взгляд синих глаз сам собой стал острым.

- Трудно разобрать. Далеко отсюда. Нужно торопиться.

- Веди.

Понукала Тамирис свою лошадку. Но не рысак под ней тонконогий, к которому привыкла. А всего лишь выносливое животное, для больших расстояний, не для бешенной гонки.

Болота, они неполностью покрывают край. Перемежаются со вполне обычной землей, на которой жители скотину мелкую держат. Или выращивают что-то выносливое к здешней погоде – ржу или просо. Такой и была деревня, к которой они выехали. Поля до самого частокола убраны, а вот под частоколом…

Самая настоящая осада шла. Со всех сторон по бревнам пытались ползти мертвяки. Множество. Намного больше, чем встречали ранее. Кучей наваливались, по головам друг друга ползли, но пытались преодолеть высокую стену из остроконечных бревен. Только и жители были не промах: рубили особо ретивых, лили на головы горячую смолу и воду. Понимали, что битва не на жизнь, а насмерть. Вот только смерть мертвяков не страшила. Обугленные, порубленные, а все одно перли наверх. Туда, где теплая живая плоть.

С полверсты от всадников до осажденного поселения было, а даже сюда долетали рев мертвых и крики живых пока еще жителей. И даже отсюда было понятно – на чьей стороне рано или поздно будет перевес. Живые могут уставать и истекать кровью.

Тамирис раздумывала всего пару мгновений, после чего легко соскочила на землю.

- Делать что? Круг чертить будешь?

- Нет, сейчас день – силы не те для круга. Да и не услышат мертвые зов – кровь почуяли.

- Тогда что?

- Постараюсь ослабить, насколько смогу. Добивать придется руками. Надеюсь, жители догадаются помочь. Если нет – к нам «неспящие» рванут.

Сжал Велеслав зубы. До хруста. Ох, совсем у валорки страха смертного нет. Вновь за-ради людей незнакомых готова собой рисковать.

Тем временем, достала девушка из заплечной сумки пузырек