Княжий венец - Анна Михайлова
- Прости, девушка, - виновато обняла щеки руками мать, - не со зла он. Это болезнь все…
- Дайте мне уже сдохнуть! Надоели все!
- Как был ты дурак… - начал Воят.
- Давая лучше я, - остановила его Тами. Чем ближе она подходила к отгороженному углу – тем отчетливее ощущался запах гниения. Хотя окна в горнице открыты были настежь.
- Уходите все! Вон пошли! – рявкнул низкий голос. Но Тамирис решительно отодвинула занавеску.
На кровати полулежал лохматый, со всклокоченной неопрятной бородой мужчина. Молодой еще, ровесник Тами. Рыжие вьющиеся волосы, когда-то красиво лежащие волнами, сейчас торчали паклей в разные стороны. На осунувшемся лице сверкали злые зеленые глаза. Тело крепкое, даже под рубахой видно – охотник. Был. Взмахнул пудовыми кулаками и.. осекся. Застыл, изумленно разглядывая гостью.
- Здравствуй. Меня Тамирис зовут.
- Уходи. Красивая, да не по мне уже… - пробубнил он, отворачиваясь.
- Ныть прекрати. И не мешай, - резко осадила она его, - помочь не обещаю. Пока только посмотрю.
- Что там смотреть. Мерзота одна…
- Вот на нее и посмотрю. А ты помолчи.
Вскинул болезный удивленные глаза. Головой косматой мотнул, но промолчал. За спиной валорка чувствовала присутствие матери и Воята. Стояли молча, затаив дыхание.
Девушка перевела взгляд на лежащего. Закатанные штаны демонстрировали опухшие, перебинтованные до колен ноги, из которых, несмотря на повязки, сочился гной и сукровица. Язв на ногах было много, давно видать его недуг мучает.
Тамирис простерла над ранами руки.
- Как звать? - бросила мимолетный взгляд. Не молчать же.
- Пламен, - нехотя буркнул болезный, незаметно разглядывая незнакомку, как следует.
- Хорошее имя. Рыжее, - Тамирис, склонив голову набок прислушалась к ощущениям.
- Не заговаривай зубы. И не старайся. Ничего мне не поможет.
Были у нее подозрения, что не обошлось без колдуна, которого они разыскивают. Не должен был парень выжить – а подишь ты. Счастливая случайность. Стоит попробовать.
- Это мне решать. Давай-ка я повязки сниму.
- Не надо. Там вообще гадость, - дернулся молодой мужчина, брезгливо поморщившись.
- Ты хочешь с этим жить? Нет? Тогда я разматываю ноги, а ты рассказываешь, как было, - повернулась к стоящим за спиной, - только принесите мне для начала что-то, чтоб руки помыть. И еще пустой таз понадобится.
- Я мигом! – встрепенулась хозяйка.
Через несколько минут Тамирис уже вытирала вымытые руки полотенцем. После чего, даже не морщась, начала разматывать ткань.
- Может я подсоблю? – тихо прошелестела женщина у нее за спиной, - не пачкай руки, гостья.
- Мне не трудно. Пламен, а ты чего затих? Рассказывай, как все случилось.
- Напали мертвяки. Не сразу меня наши отбили. Поначалу думали просто раны. Знахарка мази да отвары носила. А ничего не помогло. Вот теперь так и лежу.
- Если бы не ее помощь – ты бы не выжил, - спокойно отметила Тамирис, когда освободила одну обезображенную ногу от ткани и принялась за другую.
- Да лучше бы сдох, чем такая обуза матери! – воскликнул мужчина, - лежу и воняю мертвячиной.
- Пламен… - горестно выдохнула за спиной мать.
- Я тебя сейчас по лбу стукну, чтоб мозги на место встали. Ноги у тебя остались, не отгрызли их. Уже за одно это ты радоваться должен. Понял, дурак?
- Вот радость – бревном лежать. Какой мне прок с этих ног?
- Боги, какой несносный! Одно слово – рыжий.
- Это чем это тебе рыжие не угодили? – насупился мужчина.
- Да все вы бешеные. Хоть и поцелованные солнцем.
Крякнул мужчина от неожиданной похвалы и неосознанно попытался пригладить пальцами косматые вихры.
Тамирис, тем временем, уложила вторую ногу рядом с первой в приготовленную бадью. И вновь вымыла руки.
- Ну что красавица? Нравится? Может и замуж за меня пойдешь? – скривил мужчина губы.
- Нужен ты мне такой ворчливый. А смолчал бы – может и подумала.
Тот охнул от удивления и растерянно захлопал глазами. За спиной Воят едва сдержал смешок. Вот только Тамирис недосуг было разглядывать удивление в зеленых глазах. Повернулась к напряженной матери.
- Подобных ран более на теле нет?
- Нет, - торопливо заговорила за ее спиной мать ворчуна, – токмо ноги. А все остальное чисто.
- Хорошо. А сейчас скажи, только честно – боль стерпеть сможешь? - строго и властно посмотрела на мужчину. Нежничать сейчас не получится, слишком запущенно все. В зеленых глазах затеплилась слабая надежда.
- Хочешь сказать, что поможешь? – скривил больной губы, которых за косматой бородой почти видно не было.
- Если выдержишь. Будет очень больно.
- Можно подумать мне сейчас приятно.
- То, что сейчас будет, ни в какое сравнение не идет. Воят, найди ему деревяшку какую. Чтоб зубы не искрошил.
Получив деревянный чурбачок, мужчина сжал его руке.
- Готов?
- Ну, если не поможешь… - засунул в рот деревяшку и сжал зубами изо всех сил.
Тамирис выпустила Тьму. Охнула и уткнулась в плечо Вояту ошарашенная мать. Тот лишь сжал кулаки, не отводя глаз с происходящего. Волосы от увиденного шевелились, но только молчал он, сцепив зубы не хуже, чем друг.
Мелкими крупинками сидела тьма в тканях и мышцах. Одним из первых пострадал Пламен, это, как ни странно, его и спасло. Тогда колдун только пробовал силы и расходовал субстанцию экономно. Было бы ее немного больше – не выжил бы мужчина. Осторожно, будто ювелирным пинцетом, потянула на себя. Песню призыва произносила шепотом. Не нужна здесь сила голоса, слишком мало тьмы. Хоть она злая и голодная.
Мужчина старался молчать, кривился как мог. Но приглушенные стоны раз за разом слетали с губ. И каждый раз вслед за ним всхлипывала мать. Простите, никак по-другому. Зло, как сорняк, слишком легко и незаметно прорастает в самую глубину.
Стоны переросли в глухие крики, но Тами не обращала внимания, вся сосредоточившись на деле. Каплю за каплей вытягивала, тщательно высматривая, вглядываясь всеми своими умениями. Сложно это, будто в стогу искать горсть бисера. Если бы не снадобья знахарки – вряд ли бы Тами сейчас взялась за такое. Резерв восполняется тяжело, хотя расходуется наоборот – молниеносно. Его по капле цедить надо, а в пылу битвы не всегда успеваешь остановиться.
Собрав едва ли две щепотки субстанции, сжала их в кулаке и прижала ладонь к медальону.
