Истинная помощница для столичного мага - Анастасия Коскова

Люди, гномы… Духи гор, да их тут человек двадцать, если не больше!

Судей все еще не было на месте, а сам господин Росвальд, быстро и тихо переговорив с вошедшими, свободно пропустил их внутрь.

Странно, но «новые» зрители не уселись в конце зала, они, не забывая извиняться за лишнее беспокойство, рассредоточились по нему, занимая места по краям рядов. И так я увлеклась, разглядывая, как они, словно в шахматном порядке, расходятся, что не сразу заметила знакомые лица.

Сердце радостно забилось, когда из еще не успевшей разойтись толпы у входа я вдруг выхватила лицо Ирмы и старейшины Густова. Но они сами словно и не замечали меня.

Старейшина разговаривал с весьма представительным гномом, который выделялся черной кожаной жилеткой со множеством карманов и черной с проседью бородой, завязанной в две длинные косы, достающие кончиками хвостов ему почти до колен.

– Чарли, доченька, – напряженно позвал мой отец, – это, случаем, не гномий посол?

Я прикусила губу, не зная, запланирован ли был Артемисом этот визит, или нет. А если нет, то чем мне это грозит.

– Очень похоже, что посол… – кивнула я и не удержалась от вопроса. – Но что он здесь делает?

– Хотел бы я знать… – отозвался отец, начиная барабанить по столу.

Его, судя по всему, тоже беспокоило присутствие посла, и я бы, может, сочла это хорошим знаком, но ни сам посол, ни старейшина Густав даже не взглянули в мою сторону. Лишь, когда часть гномов перед ними разошлись, спокойно заняли места в зале, продолжая свой разговор. Ощущение, будто они не на суд, где моя судьба решается, пришли, а в парк побеседовать.

Надеясь найти поддержку в Ирме, я вновь отыскала ее взглядом и непонимающе нахмурилась.

Моя знакомая, выглядевшая пару дней назад так бойко, уже села на самый дальний ряд и теперь молчала, опустив голову, словно стараясь получше рассмотреть свои колени.

Не понимаю. Что не так?

Она же может подтвердить мою непричастность к поджогу! Так почему у нее такой виноватый вид?

Буквально на секунду она подняла на меня взгляд, но сразу же отвела его.

– Что-то не так, Чарли? – с такой неестественной заботой в голосе, произнес мой отец, что у меня разом заныли все зубы.

– Не считая твоего предательства? – раздраженно развернулась я к нему.

Отец… нет. Не отец, просто продажный негодяй Мёрдок, ответил мне совершенно спокойным взглядом.

– Это не предательство, Чарли. Это честный суд, на котором мы найдем единственно верного преступника. И, если ты выберешь правильную сторону, ты даже особо не пострадаешь.

Я невольно глянула на прислушивающегося к нам господина Росвальда и возмущенно фыркнула.

– Если это честный суд – мне нечего бояться. Ни я, ни Артемис ни в чем не виноваты.

Седовласый, услышав мой ответ, потерял к нам интерес, а вот Мёрдок до омерзения сладко улыбнулся.

– Если тебе нечего бояться, отчего так дрожат твои руки?

Отвечать я не стала, чувствуя, как последние крупицы спокойствия покидают меня, и чтобы немножко восстановить душевное равновесие, вновь нашла взглядом Ирму. Может, я что-то не поняла? Пожалуйста, пусть она хотя бы намекнет, что на моей стороне!

Вот только Ирма на меня не смотрела.

Опустив голову, швея едва заметно повернулась к своему ничем не примечательному спутнику, что-то тихо ему выговаривая.

Лица мужчины я не видела (как-то очень неудачно падала на него тень, искажая черты), но вывод сделать смогла. Рядом с Ирмой, видимо, не давая ей выступить в мою защиту, сидел один из подельников отца.

Получается, Ирме угрожали? Наши враги успели раньше Артемиса? И где он сам?..

Время, отпущенное судьям на отдых, истекло. Дальняя дверь распахнулась, и все судьи направились к своим столам, только судья Лейвс, запнулся. Взгляд его скользнул по залу и безошибочно обнаружил вошедших и уже рассевшихся гномов.

– Что здесь происходит? Кто пустил посторонних? – грозно произнес он, хотя краска словно стекла с его лица.

– Это представители гномьего посольства, господин Лейвс, – с полупоклоном сообщил седовласый господин Росвальд. – Они имеют право…

– Суд уже начался. Им придется уйти, – замотал головой судья и вдруг провел белоснежным платком по своему лбу.

Только сейчас я заметила, что весь лоб судьи Лейвса покрыт бисеринками пота. Нервничает? Очень хорошо!

– Простите, мы не можем их прогнать, – вежливо, но непреклонно отозвался господин Росвальд. – Вы же не хотите международного скандала?..

Судья поджал губы и, вновь промокнув лоб, небрежно засунул платок в карман.

– Хорошо, – кивнул он, облизывая губы, – но это суд, а не балаган. Уважаемы представители гномов не могут вмешиваться в наше правосудие. Они могли пропустить важную часть показаний, и оттого не понимать, кто здесь действительно виновен…

– Мне было обещано, что они будут лишь наблюдателями, – вновь поклонился господин Росвальд, и судья Лейвс, коротко кивнув, поспешил занять свое место.

– На вашу ответственность, господин Росвальд… А теперь, будьте добры, вызовите сюда мисс Мирьям Тишхок. Она осталась последним ключиком к пониманию характера нашей обвиняемой.

Одновременно с этим произошло сразу несколько событий.

Полог скрытности возле дверей спал, открывая взору наблюдателей будто потускневшую Мирьям, находившуюся в окружении четырех стражей и… Камеи Фаситовны. Ох, не удивлюсь, если где-то здесь уже сидит пропущенный мной Карл Карлович…

Но найти его в зале я не успела. Отданный Артемисом артефакт для связи вновь нагрелся. И как бы мне не хотелось поймать взгляд Камеи Фаситовны и убедиться, что все в порядке, я отвлеклась, стараясь незаметно от Мёрдока достать артефакт. И у меня даже получилось.

Достав, я незаметно активировала его, готовясь читать послание, как вдруг резкий удар в локоть заставил всю руку онеметь, а пальцы разжаться.

Артефакт полетел на пол и буквально через доли секунды, в зале раздался звон разбившегося стекла. Засветившийся было песок рассыпался по каменному полу и потемнел.

Внутри меня все оборвалось.

– Что это было? – раздался грозный и одновременно с этим предвкушающий голос судьи Лейвса. – Вы пронесли сюда артефакт, мисс Дримен?

Я растерянно подняла на него взгляд, не представляя, что будет, если он узнает.

– Это…

– Дочь принесла зеркальце и случайно его разбила, – расплылся в улыбке Мёрдок, отвечая вместо меня. – Прошу, простите ей женское желание быть красивой.

Взгляд судьи, направленный на Мёрдока так и спрашивал: «Ты уверен?», – но отец оставался непоколебим. Даже улыбка не дрогнула.