Заклятие истинной любви - Стефани Гарбер

– Кровь девственниц? – Кастор растянул губы в губительной вампирской улыбке и беззаботно провел рукой по волосам. – Что за сказки ты обо мне читала?

– Я вообще о тебе не читаю, – фыркнула ЛаЛа, однако Эванджелина готова была поклясться, что на ее щеках появился румянец.

– Значит, это просто совпадение, что ты цитируешь одну из сказок?

– Я знаю только, что ты пьешь кровь, – процедила ЛаЛа.

В глазах Кастора вспыхнул опасный огонек, словно говорящий: «Я бы хотел выпить твою кровь».

И внезапно воздух вокруг них раскалился. Эванджелина догадывалась, что ЛаЛе совсем не нравился Кастор, но вампир, похоже, испытывал к ней совершенно другие чувства.

– Думаю, мы отклонились от темы, – встряла Эванджелина, пока вампир не набросился на ее подругу. – Джекс в беде.

ЛаЛа тут же отвернулась от Кастора.

Эванджелина торопливо объяснила ей, что Аврора завладела сердцем Джекса.

– Поверить не могу, что раньше считала Джекса самым умным из нас. – ЛаЛа вновь бросила на вампира грозный взгляд. – Почему ты не остановил его?

– Я пытался.

– Пфф, – фыркнула ЛаЛа. – Очевидно, ты не очень-то старался.

– Кастор не виноват, – сказала Эванджелина, но никто из этих двоих не обратил на нее внимания.

– А тебе когда-нибудь удавалось остановить Джекса? – спросил Кастор.

ЛаЛа горделиво вскинула голову, глядя на вампира.

– Однажды я пырнула его ножом для масла.

– Я помню это фиаско, – пробормотала Эванджелина. – Это вызвало большой переполох. Кстати об этом… Что нам делать с сердцем Джекса?

– Предлагаю похитить Аврору и пытать до тех пор, пока она не признается, куда спрятала сердце, – предложила ЛаЛа.

– Я не позволю вам пытать мою сестру, – прервал ее Кастор.

– Твоя сестра – чудовище!

Ноздри Кастора раздулись.

– Мы все чудовища. – Он с рычанием оттолкнулся от ствола дерева, к которому прислонялся.

Эванджелине на секунду показалось, что он сейчас перепрыгнет через мерцающий источник и вонзит зубы в шею ЛаЛы. Его тело натянулось словно стрела, челюсти сжались, а плечи напряглись. Затем он медленно сделал шаг назад.

– Я не прошу тебя простить ее за то, что случилось с твоей семьей, – тихо произнес Кастор. – Но не нужно пытать ее. Она была заперта в Доблести сотни лет и сполна настрадалась за содеянное. Если ты и правда хочешь отомстить ей, то лучше найди сердце и верни его Джексу. Это будет для нее самой страшной пыткой.

Кастор отвернулся, собираясь покинуть их.

– Куда ты? – выкрикнула ЛаЛа.

– Солнце скоро взойдет. Мне нужно уходить, но я рассказал Эванджелине, куда ей отправляться.

С этими словами Хаос растворился во мраке ночи.

37. Аполлон

Шатер был пуст.

Эванджелина исчезла.

Внутри все выглядело так, как будто здесь шла борьба. Сундуки с одеждой были опрокинуты, подушки изрезаны, стол перевернут. На полу растекались лужи вина и валялись раздавленные фрукты, а мясо было перепачкано грязью.

– Стража! – взревел Аполлон, подзывая двух караульных, стоящих у входа в шатер.

Аполлон сразу понял по их лицам, что они не слышали никакого шума. Никто не нападал на Эванджелину, никто не похищал ее. Именно этого Аполлон и опасался.

Эванджелина покинула шатер добровольно, а беспорядок устроила для отвода глаз.

Это означало только одно.

Она вспомнила.

– Найдите мою жену, – приказал Аполлон. – Приведите ее ко мне любым способом.

38. Эванджелина

– Я бы все равно предпочла лично пытать Аврору, – сказала ЛаЛа, шагая рядом с Эванджелиной по тропинке, которая должна была привести их в Лощину. Солнце медленно поднималось над горизонтом, заливая теплым утренним светом все капельки росы на траве, росшей вдоль тропы.

– Думаю, я бы тоже не отказалась помучить ее, – ответила Эванджелина, но лишь потому, что разговоры – какие угодно – отвлекали ее от пугающих мыслей о том, что у Джекса нет сердца, и когда он получит его обратно, сердце может быть совсем другим.

ЛаЛа хорошо ее отвлекала, предлагая поджечь Авроре волосы, вырвать ей ногти и многое другое, что Эванджелина даже не осмеливалась бы повторить вслух.

– Я просто хочу его поцеловать, – тихо сказала Эванджелина. – И… не хочу умирать.

Вплоть до прошлого вечера она никогда по-настоящему не верила, что Джекс может убить ее. Той ночью, которую они провели вместе в склепе в логове вампира, она боялась, что он укусит ее и превратит в вампира, но никогда не боялась, что умрет от его губ.

До этого момента.

ЛаЛа повернулась к ней и улыбнулась особенно мягко.

– Надеюсь, однажды ты поцелуешь Джекса на глазах у Авроры. Это и станет для нее настоящей пыткой.

– Но ты же говорила, что поцелуй Джекса убьет меня.

ЛаЛа пожала плечами.

– Что я могу сказать скажешь? Месть вселяет в меня надежду.

Спустя некоторое время они дошли до таблички со словами: «Добро пожаловать в Лощину!»

На ней дремал маленький дракончик, из ноздрей которого вырывались очаровательные искорки.

Эванджелина с тоской подумала о ночи, которую они с Джексом провели здесь.

Потом вспомнила о том, как Проклятый лес перенес Джекса в воспоминания о Лощине.

Неужели лучшим днем в жизни Джекса был тот, который он провел вместе с Эванджелиной? На это не стоило надеяться, но одна только мысль об этом зажгла в груди Эванджелины свет. Может, Джекс и не желал счастливого конца для себя, но она все равно отказывалась верить, что он не хочет быть с ней. Хотя кто знал, чего он захочет, когда Аврора изменит его сердце?

– Мы уже близко, – сказала ЛаЛа. – Если я правильно помню, у Авроры было тайное логово под деревом. Ее семья частенько отдыхала в Лощине. Я помню, как первые несколько лет пыталась играть с ней, но она всегда хотела гоняться за мальчишками.

ЛаЛа свернула с тропинки и направила Эванджелину прямо в лес, полный деревьев и грибов с бархатными шляпками, которые доходили им до колен и бедер. На них дремало еще больше дракончиков, чье дыхание наполняло воздух золотистыми искрами. Потом грибы исчезли, и перед ними на несколько футов вперед распростерлась голая почва: ни грибов, ни травы, ни даже сломанной веточки. Лишь большой участок нетронутой земли вокруг дерева, в центре которого был вырезан волк в цветочной короне.

– Надо было взять с собой топор, – пробормотала ЛаЛа, остановившись перед деревом.

– Наверно, я смогу открыть его с помощью своей крови.

– Да, но разрубить ее символ топором было бы гораздо веселее.

– Можем сделать это после того, как найдем сердце Джекса.

Эванджелина вытащила кинжал, который дал ей Джекс, и на секунду почувствовала что-то похожее на сожаление. Она понимала, что потеряла воспоминания не по своей вине. Но жалела, что не смогла