Разрушение кокона - Тан Ци
Потерявшая сознание Чэн Юй не знала ни того, что больна, ни того, что упала в обморок. Ей снился сон, но она вовсе не воспринимала его таковым. Потому что этот сон ничуть не отличался от яви.
Во сне Чэн Юй только что попрощалась с молодой госпожой Ци на поле. Она успешно выполнила трюк с пятью медными монетами разок просто для себя, а после еще разок, поддавшись уговорам четвертой госпожи Лю, дочери брата императрицы, и оба раза выступила просто великолепно. Однако исполнение подобного трюка требовало немалых усилий тела и ума, поэтому с наступлением темноты княжну потянуло в сон.
Однако Ци Инъэр сказала, что в труппе загородного дворца есть два льва, которые умеют кланяться в знак поздравления, и на сегодняшнем пиру они будут развлекать гостей. Разумеется, Чэн Юй ни в коем случае не могла пропустить такую диковинку, поэтому, преодолевая сонливость, она договорилась через половину большого часа встретиться с подругой у сада с искусственными каменными горками в Водосборном дворе, чтобы вместе пойти на пир.
Засыпая на ходу, Чэн Юй побрела ко двору Сосен и журавлей, намереваясь сменить одежды. Она никак не ожидала, что, обойдя дворец Яркой луны по крытому проходу, увидит стоявшего у дерева хуайхуа Цзи Минфэна.
Сумерки поглотили последний луч света на горизонте. Зажглись дворцовые фонари, освещая длинный проход вокруг дворца.
Чэн Юй замерла на углу. Одетый во все черное княжич Цзи застыл на грани света и тени: с одной стороны его фигуру обволакивала сумеречная мгла, с другой освещал свет фонарей. Ветер далеко разносил аромат дерева хуайхуа.
Княжна знала, как выглядят цветы хуайхуа, – некогда кто-то рисовал их для нее. Они походили на собранные в гроздь колокольчики. В Личуане дети любили повязывать такие колокольчики на запястьях и лодыжках. Динь-дон, динь-дон, динь-дон – вместе с колокольчиками звенел и детский счастливый смех. Цин Лин подарила ей набор крохотных колокольчиков, выполненных из серебра. Когда Чэн Юй взмахивала запястьем, они издавали тот же тихий звук: динь-дон, динь-дон. Цин Лин улыбалась – губами и глазами:
– Рада, что вам они понравились, княжна.
Налетел вечерний ветер. Чэн Юй моргнула. На миг ей снова послышался звук колокольчиков. Она схватилась за запястье, но на нем ничего не было.
Древняя гробница Южной Жань.
Колокольчиков больше нет.
Как нет и Цин Лин.
Сонливость слетела с Чэн Юй в мгновение ока. Побледневшая княжна еще долго не могла сдвинуться с места, пока группа дворцовых служанок с фонарями в руках, легко ступая, не прошла мимо Цзи Минфэна и не остановилась, чтобы его поприветствовать, нарушив тишину. Нескончаемый звон колокольчиков утих, и Чэн Юй будто очнулась.
На миг она подумала, что Цзи Минфэн, возможно, и не заметил ее вовсе, поэтому сделала два шага назад к османтусу на углу, намереваясь обойти его и уклониться от нежеланной встречи. Однако ее настиг голос молодого мужчины:
– Ты меня избегаешь?
Она замерла. Цзи Минфэн медленно подошел к ней. Одетые в простые белые платья служанки с фонарями тоже приблизились, поприветствовали княжну и ушли – одна за другой. Мерцающий удаляющийся свет фонарей напоминал редкие утренние звезды, разбросанные над морем.
Чэн Юй на миг застыла.
– Не избегаю.
Цзи Минфэн просто посмотрел на нее.
В конце концов, лгать она не умела. Под взглядом юноши ей оставалось лишь молчать.
Конечно, она его избегала. Когда Чжу Цзинь увозил ее из княжеского имения Личуаня, она вдруг вспомнила о Цзи Минфэне. И в это мгновение она все еще слышала последние слова, что он сказал ей: «Ты слишком самоуверенная, ведешь себя как вздумается. Ошиблась сто раз, но ни разу не раскаялась. Сегодня Цин Лин умерла из-за тебя, и еще больше мужчин Личуаня умрут из-за твоей прихоти завтра. Ты сможешь понести ответственность за всех погибших?»
И, словно опасаясь, что эти слова ранят ее недостаточно сильно, добавил: «А может, ты, драгоценная княжна, думаешь, что их жизни ничтожны от рождения, и на самом деле тебе плевать, сколькие отдадут их за тебя?»
Поэтому Чэн Юй была уверена, что Цзи Минфэн не желает ее видеть. Как бы плохо она ни разбиралась в людских отношениях, это она все же понимала. Княжна не сомневалась: для них обоих лучше всего, если они снова станут чужими. Однако сегодня ее уверенность поколебалась. Цзи Минфэн, казалось, нарочно ждал ее здесь?..
Какой смысл встречаться снова? Опять напомнить о крови у нее на руках?
Княжна прислонилась к деревянному ограждению, растерянно посмотрела на Цзи Минфэна и поняла: да, пожалуй, именно это он и хочет сделать.
Чэн Юй долго молчала, молчал и Цзи Минфэн.
В конце концов, княжич нарушил тишину. Он негромко сказал:
– Я видел, как ты на поле с друзьями… У тебя хорошо получается. В Личуане я не замечал, чтобы тебе нравилось это занятие. Цзи Минчунь зазывал тебя, но ты никогда не обращала на него внимания.
Цзи Минчунь был старшим братом Цзи Минфэна, сыном наложницы его отца, беспутным молодым господином, который бездельничал целыми днями, живя в свое удовольствие.
Юноша медленно продолжил:
– Ты любила читать книги. Меньше чем за два месяца ты проглотила все книги в моем зале для занятий.
В голосе княжич звучала грусть и тоска:
– Теперь ты куда живее, чем была тогда.
Чэн Юй ничего не сказала, лишь опустила голову, вглядываясь в тени деревьев на проходе.
Цзи Минфэн проследил за ее взглядом и тоже посмотрел на слегка колеблющиеся тени. Спустя некоторое время он вздохнул:
– Мы давно не виделись, А-Юй, неужели тебе совсем нечего мне сказать?
Она по-прежнему молчала.
Цзи Минфэн помедлил и слегка нахмурился.
– Хотя и тогда ты вела себя очень спокойно, все же…
Наконец, она не выдержал и перебила его:
– Тогда, – негромко повторила она: – Вы напоминаете мне о тех днях, потому что, по вашему мнению, я не заслуживаю быть счастливой?
Цзи Минфэн замер.
В налетевшем прохладном ветерке Чэн Юй послышался тихий звон колокольчиков. После стольких попыток она наконец выговорила имя:
– Я не забыла Цин Лин.
Девушка не смотрела на Цзи Минфэна, всматриваясь вглубь извивающегося прохода.
– Тогда вы сказали, что моя прихоть может погубить много людей… – Княжна помедлила. – Пускай этого не случилось, я никогда не забывала, что именно я виновата в смерти Цин Лин. – Она широко распахнула глаза, слегка нахмурилась, будто с трудом сдерживала слезы, однако голос ее звучал твердо: – Вы сказали, что мне, драгоценной княжне, плевать на чужие жизни, но на самом деле, – Чэн Юй моргнула, уголки ее глаз
