Интеграция - Анна Ледова
Шутки ради Хайтвердраг тоже научилась прикидываться рабом, нехитрый оказался фокус. Из неё получалась этакая маленькаядевочка, это рабское слово она уже потом выучила. Очень смешно было пугать в таком виде других рабов. Только неудобно постоянно стоять на задних лапах.
А в тот день, когда над её гнездом запылало небо и пошло трещинами само мироздание, пугать уже было некого. Все слуги разбежались в один момент. Взрослые тоже куда-то делись. На всей Виттеберг осталась только она и этот задавака Røynedraag. Подумаешь, он на какие-то жалкие двенадцать лет старше! Сам только недавно из яйца вылупился! И что, что он из красных, а его отец – самый главный среди взрослых? Это что, повод смотреть на неё свысока? Так чёрный с золотом цвет ничуть не хуже…
Был ли и Рой когда-то другим? Спустя первую сотню лет Хетти уже ни в чём не была уверена. Но он до сих пор стойко ассоциировался у неё с красным цветом.
Это он дёрнул её за тонкую лапу, чуть не сломав хрупкую рабскую плоть, когда окровавленную морду (были ли она на самом деле?), приказавшую Хетти прикинуться рабом, затянуло в сияющую воронку, которая едва не поглотила и саму Хетти. Вскоре затрясло не только небеса, но и землю, и скалы, и мир как будто раздвоился, расплываясь прямо на глазах в разных плоскостях. Хетти, недолго думая, шагнула на ту сторону, где не было пугающих воронок, возникавших в небе одна за другой. Красный поступил так же.
А когда всё прекратилось, и небеса вновь стали голубыми, Хетти не смогла перекинуться обратно.
И вот тогда она испытала настоящий ужас.
После Гнева Небес красный запретил ей об этом думать. А приказал просто жить. В виде раба и среди рабов.
Хетти и жила так какое-то время, решив для себя, что прежняя ипостась была плодом её фантазии. Однако быстро убедилась, что хоть она и похожа на рабов внешне, да и сами рабы похожи на смутно вспоминаемых взрослых, но они –люди– совсем другие.
Людивзрослели стремительно и так же быстро умирали. За тридцать-сорок вёсен её сверстники-людистановились слабыми и дряхлыми, тогда как сама Хетти едва успевала подрасти на полпальца. Они болели. Они ковырялись в земле и добывали оттуда пищу.
Затеряться среди людей в их же облике было легко. В хаосе и панике, царивших после Гнева Небес, никто особо не спрашивал, откуда взялись ничьи дети.
Да… Неприятным сюрпризом для обоих стал тот факт, что рабы в принципе могли что-то спрашивать. То есть вообще говорить. Что, оказывается, не у всехлюдейвырваны языки.
У рабов был свой язык, непонятный ни Хетти, ни красному. Они бойко лопотали на нём, но их слова были мёртвыми и не имели силы.
Хетти предпочла прикинуться немой. Потому что красного поначалу едва не забили камнями, когда они спустились с опустевшей скалы Виттеберг в долину, и тот потребовал у рабов еды. Больше никто не стремился им служить. Более того, заслова– пусть они внезапно утратили силу – рабы теперь были готовы убивать. Дажедетей.
Они не задерживались нигде больше, чем на три года. Иногда дольше, если очередную деревню выкашивала болезнь, и тогда уже некому было задаваться вопросом, почему эти дети не растут. Рабское тело каждый день требовало еды, и отныне нужно было постоянно что-то делать, чтобы её получить. Нельзя было прирезать первую попавшуюся козу и съесть её, зажарив на костре. За это били. Хайтвердраг не сразу поняла, за что именно их бьют. Может, за разведённый огонь? Но сырое мясо рабское тело не принимало. Тогда за что? И как коза может принадлежать какому-то одному рабу?
Их примитивный язык Хайтвердраг выучила быстро. Потом языки соседних стран, постоянно кочуя. Когда по людским меркам ей было около четырнадцати (на деле же после Гнева Небес прошла уже добрая сотня лет), Хайтвердраг поняла, что может получать всё, что пожелает, от той части людей, что именовалась мужчинами. Больше не нужно было зарабатывать на еду и постоянно прятаться за спиной красного, который, не скрывая презрения и злости, считал её обузой.
Мужчины и раньше бросали на неё жадные взгляды, но Хайтвердраг это пугало. Они становились будто пьяные и начинали жарко обещать ей красивые платья, вкусную еду и подарки, тогда Хайтвердраг спешила унести ноги. Детей и подростков часто крали, а она совсем не желала очутиться на какой-нибудь каменоломне, будучи прикованной к другим таким же бедолагам. Или быть проданной в услужение к северным дикарям. Пока красный не разъяснил, чего именно от неё хотят. Что… Всего-то?..
И тогда наступила совсем другая жизнь. С красным она без сожаления простилась. Да тот и не держал.
На её глазах возникали и рушились государства, менялась мода, законы и нравы, появлялись первые механические машины. С каждым поколением люди придумывали что-то новое, а вскоре прогресс зашагал семимильными шагами. Красного она встретила снова спустя триста лет и едва узнала в холёном молодом джентльмене прежнего собрата по несчастью. И если, будучи мальчишкой, красного этот аспект взрослой жизни не интересовал, то, повзрослев и увидев расцветшую Хайтвер заново, Ройнедраг был уже далеко не таким высокомерным…
Но ненадолго. Кажется, в первый раз в новом качестве они прожили вместе лет двадцать. А после столетиями разбегались и сходились вновь. Они надоедали друг другу до чёртиков, ругались в масштабах небольших войн, пару раз едва не доходило до смертоубийства. Но раз за разом искали новой встречи, ибо разве кто другой сможет понять всю тоску бессмертного одиночества…
В прошлом столетии красный с головой ушёл в науку, увлечённый идеей создания сверхсущества, подобного им обоим: тоже бессмертного, но гораздо более могучего. Пока что на основе людей за неимением другого материала – ведь в отличие от рабов, которые плодились со страшной силой, Хайтвердраг так ни разу не понесла. Ни от людей, ни от красного, что с его стороны не раз становилось причиной очередного разрыва.
Побочным эффектом от его экспериментов стал мощный прорыв в медицине, впрочем, людишки всё равно не знали,
