Княжий венец - Анна Михайлова

С тихим стоном валорка обняла его за шею, отвечая на поцелуй с неменьшим голодом, прижимаясь к мужчине, позволяя его рукам впечатывать ее в мускулистое тело. Внутри все ликовало от ощущения дрожи желания под пальцами, от его горячего хриплого дыхания. Голова кругом от возможности ласкать и гладить языком мужские губы, проявляя столько смелости, сколько никогда и ни с кем себе не позволяла.

Вот только инициативу ей никто надолго отдавать не собирался. Мужские руки, что сомкнулись на талии, легко, как пушинку ее приподняли и усадили на себя, позволив оседлать крепкие бедра. Буквально впечатали в твердое мужское тело, лишая возможности вести дальше.

- Ты… как чувствуешь себя, сладкая? – бормотал он между поцелуями, - может позже..? – последний шанс на отступление, хотя тело все кричит от желания.

- Мне хорошо. Мне очень-очень хорошо! Я – жива и я с тобой. Не смей останавливаться… - юркий язычок заставил его замолчать. С хриплым стоном Велеслав сдался, вновь впиваясь в нежные зацелованные губы. Целуя в ответ так требовательно и жарко, что только и оставалось, как со стоном сдаться… позволить… И таять, когда его язык затеял порочный танец, скользя так настойчиво, так умело, что внутри все сжималось ощущением ноющей вибрирующей пустоты. Тело выгнулось ему навстречу, прося еще больше ласки, еще больше прикосновений.

Одежда внезапно стала раздражающей преградой, она мешает – срочно нужно избавиться. Женские пальцы беспомощно заскребли по широким плечам, умоляя и требуя от нее избавиться. Велеслав лихорадочно стянул нагрудник, потом рубаху, с удовольствием ловя восхищение в потемневших фиалковых глазах. Не давая ей опомниться, вновь и вновь целовал пухлый рот, ловя ее стоны губами. Девушка инстинктивно заерзала на его бедрах, лишая своими движениями последней выдержки.

Пытаясь чуть приглушить беснующее желание, князь спустился цепочкой поцелуев по нежной щеке на шею, а пальцы накрыли гордо торчащие через мокрую рубаху горошинки сосков. Тамирис ахнула. Попыталась отстраниться, но искры желания в ее крови выгнули тело навстречу ласковым рукам. Он начал прокручивать твердые ягодки меж пальцами, постукивать, высекая новые искры удовольствия. Ощущая ее отзывчивость и мучительным узлом скручивающее внутренности удовольствие. Надолго его не хватит! С гортанным стоном девушка оторвалась от мужских губ, потерянно заглядывая в его глаза, ощущая, как стягивает желанием низ живота, и как сжимаются внутренние мышцы в отчаянной попытке получить … что?

Руки сами собой стянули с нее мокрую рубаху. И задохнулся вмиг от вида высокой полной груди с коричневатыми сосками. Дернулась, попыталась отстраниться стыдливо, но не дал.

- Не прячься от меня. Красивая, аж душа замирает, - и столько восторга в синих глазах, в хриплом срывающемся шепоте, что замерла она. Позволила мужским губам прижаться и втянуть один сосок в рот.

- А-ах! - острое удовольствие искрящейся молнией пробежало по телу. Настолько острое, что первой мыслью было отодвинуться. Но как это сделать, если хочется еще и еще? Ощущать эти губы, этот жалящий язык и осторожное прикусывание.

Застонала от новых ощущений, что раз за разом дарили горячие губы. Ласково и умело затанцевал по твердой вершинке язык. Словно молнии крошечные прошили, заставив выгнуться навстречу, впиться пальцами в темные волосы. А он терзал, целовал и прикусывал одну грудь, потом перешел на вторую, продолжая мучительную сладкую пытку. Бормотала что-то валорка, вскрикивала, себя потеряв в водовороте головокружительных ощущений. И вторило ей хриплое мужское дыхание, да жадные руки скользили по телу, превращая кровь в жилах в густую лаву желания. Ноющая пустота внизу живота ширилась, терзала неуемной жаждой, заставляя ерзать на мужских бедрах, изнывая от чего-то непонятного.

- Леслав… я… пожалуйста…

- Обхвати меня ножками, сладкая. Не гоже первому разу в воде быть.

Тамирис послушно выполнила просьбу, с испуганным предвкушением ощущая, как что-твердое упирается ей в промежность. Хотелось и отстраниться, и прижаться крепче, чтобы наконец-то узнать каково это – быть с мужчиной. Заглянула в потемневшие грозовые глаза, ощущая бешенную силу его желания, которую князь уверенно сдерживал железной рукой самоконтроля.

Легко будто она ничего не весит, Велеслав поднялся на ноги и вышагнул из купальни. Схватив с полки полотенце, накрыл хрупкие плечи, ничуть не заботясь о том, что теплые дорожки продолжают стекать по могучим плечам и спине. На которых прибавилось свежих, едва заживших шрамов. Ничто сейчас не имеет значения. Только та, что сейчас доверчиво жмется к его рукам и груди. Та, которую он сейчас сделает своей окончательно.

Сам не помнил, как вышел и оказался с драгоценной ношей на руках у широкой постели. Опустил ее на ноги, и осторожно промокнул плечи полотенцем.

- Верь мне, сладкая, - ласково, срывающимся голосом, просил мужчина, - верь и не бойся. Иди ко мне, согрею.

Мужские губы прижались к ее, усиливая чуть пригасшее желание. Девушка едва не вскрикнула, почувствовав столько плотное прикосновение к горячей коже мускулистого тела. Сильные руки сжали ее, словно хотели намертво впечатать в широкую грудь. Твердые вершинки ее сосков царапали, изнывая, требуя ласки. Жадные, умелые мужские губы ласкали и нежили, заставляя забыть обо всем, кроме его прикосновений. Желать еще и еще, до дрожи по всему телу. А жажда внутри все ширилась, требуя утоления, которое подарить мог только он.

Мужские руки уверенно спустились на бедра и потянулись к ее штанам.

- Давай сниму. Мокрое все. Еще заболеешь, - голос хриплый будоражил похлеще вина.

- Какой заботливый. Сам намочил - сам снимает, - Тами удивлялась, что еще в состоянии связно говорить.

- Так и ты позаботься – меня раздень, - прожег ее потемневший синий взгляд, - хочу твои ручки на своем теле.

- Я никогда не раздевала мужчину…

- Это радует, душа моя, - улыбка искусителя заиграла на мужских губах. Мокрой ненужной тряпкой ее брюки упали к ногам. Белье еще оставалось, но большие руки уже легли на округлые бедра. Оглаживая, и намереваясь снять последний кусочек одежды.

- Я… я сама!

- Скромница, - ухмыльнулся Велеслав, - лезь под одеяло. Простудишься еще.

Думал мышкой сиганет под ворох одеял. Но и тут удивила валорка. Отступила к постели и повернулась к нему спиной. Взгляд мгновенно прикипел к округлой попке, на которой красовались невыносимо короткие шелковые шортики. Бордово-красные! Это вот такое безобразие она под одёжей носила? Хорошо, что не знал, иначе окончательно озверел от желания. Повернулась Тамирис, через плечо глянула так, что