Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

– Что происходит? – спрашивает Майна. – Мы решили выступить раньше?

– Бамбуковый лес горит, – мрачно отвечает Кензо.

– Весь лес?

– Должно быть, они сами его подожгли.

– Но зачем? – у меня кружится голова. – Он же служил им защитой.

– Они знают, что мы приближаемся, – говорит Кензо. – Вместо того, чтобы ждать, они сыграли на опережение. Должен признать, это смелый ход, и мы его не предугадали. Это не только даёт дворцовой страже лучшее представление о нашем приближении, но и посылает нам сообщение.

– Какое?

– Что они нас не боятся.

Они с Майной обмениваются суровыми взглядами, затем она проходит мимо меня, сбрасывает ночную рубашку и натягивает различное снаряжение. Кензо разворачивается на каблуках, исчезая в толпе.

– Подожди! – кричу я, бросаясь за ним.

Я проталкиваюсь сквозь мечущиеся тела. Он останавливается на полпути, оборачиваясь на мой оклик. Толпой нас прижимает друг к другу, в спешке и шуме мои слова не слышны посторонним.

– Ты должен кое-что знать, – говорю я, – но должен пообещать, что не скажешь Кетаи, – Кензо начинает протестовать, но я перебиваю его. – Я знаю, что ты предан ему, но ты нужен мне, Кензо. Мне нужна твоя помощь.

Он колеблется чуть дольше, затем кивает:

– В чём дело?

– Королева Демонов носит ребёнка Короля.

– Почему ты рассказываешь мне это сейчас? – у него дрожит челюсть.

– Нужно, чтобы ты вытащил её оттуда, Кензо. Я попытаюсь сама, но если что-нибудь случится с Майной или со мной, нужно, чтобы это сделал ты. Она в шатре на южном изгибе Реки Бесконечности, хотя Король может держать её при себе во время битвы для дополнительной защиты – не знаю. Пообещай мне, что после битвы отведёшь её в безопасное место, – я хватаю его за руку. – Кетаи не должен знать об этом. Если он подумает, что есть хоть шанс, что ребёнок продолжит правление Короля, он убьет и его, и Королеву тоже. А она заслуживает того, чтобы жить, Кензо. Подумай обо всём, что она пережила. Она беременная... пусть сама решает, что будет делать с ребенком. Никто не должен забрать у неё ребёнка без её согласия, демон он или нет.

Кензо бросает на меня долгий, испытующий взгляд. Наконец, он наклоняется и кладет свою мохнатую лапу мне на плечо.

– Однажды я попросил тебя помочь нам, когда мы больше всего в этом нуждались. Конечно, я сделаю это для тебя, Леи, – он притягивает меня к груди. Прижимаясь носом к моей макушке, он добавляет грубым шёпотом: – Но лучше пусть мне не придётся этого делать.

Я обнимаю его в ответ.

– Майна идёт, – говорит он и ускользает.

– Леи! – перекрикивает шум Майна.

– Извини, – я натягиваю нейтральное выражение лица. – Я просто хотела узнать, есть ли у Кензо новости об Аоки.

– Она будет жить, Леи, – уверяет Майна, беря меня за руки. – Она будет здесь, когда мы вернёмся. И остальные девушки, и твой отец, и Тянь. Может, и хорошо, что у нас нет времени встретиться с ними перед уходом. Нет необходимости прощаться, если мы увидим их снова.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы сдержать слёзы.

Я сказала отцу и Тянь, что мы ещё поговорим об их участии в битве. Они пообещали, что подумают о том, чтобы остаться, и я уверена, что они поняли, насколько отчаянно мне это нужно. Теперь у меня не будет времени навестить их, обнять в последний раз, и я не смогу увидеть Аоки, Блю и близняшек, чтобы сказать им, как много они значат для меня, как много их дружба в последние несколько месяцев поддерживала меня и мою жизнь – не в физическом смысле, но в моей душе.

Слёзы застилают мне глаза, когда Майна ведёт меня обратно в палатку:

– Давай переоденем тебя. Отец прислал для тебя специальную одежду и доспехи.

Ещё бы. Лунная Избранница всегда должна выглядеть подобающе. Сначала – как символ революции; затем – как покаяние; потом – как невеста.

А теперь последнее из её обличий.

Мученица.

* * *

Горящий лес становится виден, когда мы направляемся на территорию лагеря. Даже когда мы проталкивались сквозь толпу внутри палатки, в воздухе чувствуется запах дыма. Теперь он обрушивается на нас в полную силу, когда мы выходим в ночь.

Перед нами простираются скалистые равнины. За ними Сокрытый Дворец, оправдывающий свое название, за полосами пламени. Весь горизонт в огне.

Майна ведёт меня туда, где её отец громко даёт указания, стоя на ящике:

– Генерал Новари, на западный фланг! Леди О, ваш командир готовит боевых медведей в двенадцатом стойле! Все оставшиеся солдаты, доложитесь командиру Чаню!

Заметив наше приближение, Кетаи протягивает какой-то свиток советнику рядом с собой, чтобы тот продолжал раздавать указания, а сам спрыгивает вниз и направляется к нам. Кензо подходит от солдата, которому он помогал успокоить нервничающую лошадь. Нитта тоже присоединяется к нам, её коляска поблескивает в свете костра.

– Где Лова? – спрашивает её Майна, игнорируя отца.

– Собирает Амалов. Мы составим основную часть восточного фланга во время первой волны атаки.

– Мы? – переспрашиваю я. – Ты снова со своим кланом?

– Я имею в виду мы – кошки. Я не...

– На это нет времени, – вмешивается Кетаи. – Если мы переживём эту ночь, вы сможете продолжить разговор потом.

Он говорит, и его глаза скользят по мне, слова так небрежно вертятся у него на языке. У меня с трудом получается не ударить его по лицу. Мы с ним одни знаем, что у меня не будет возможности закончить разговор.

У меня не будет возможности ничего закончить.

– Горящий лес меняет ситуацию, – говорит он. – Мы планировали пройти через лес, но сейчас это совершенно невозможно. Придворные знали, что делают, когда подожгли его. Они, должно быть, уже слышали, что мы потеряли оставшихся союзников из Белого Крыла, поэтому наш единственный путь во дворец – пешком. Они считают, что мы переждём огонь и атакуем завтра при дневном свете, когда у них будет прекрасный обзор нашего подхода, – его глаза вспыхивают. – Нельзя снова играть им на руку. Мы атакуем сейчас, пока огонь ещё