Уездный город С*** - Дарья Андреевна Кузнецова

Топая в неизвестность, Натан с Аэлитой коротали время за разговором, обсуждая неожиданную встречу и её возможные последствия. К стыду своему, Титов был благодарен и буке, и дивье за предоставленную передышку: из-за них Аэлита, увлечённая новой загадкой, забыла о предыдущих событиях.

Натан не собирался идти на попятную, увиливать впредь или вовсе отказываться от Аэлиты. Просто… всё случилось настолько внезапно и некстати, что поручик растерялся и испытывал теперь сильную неловкость.

Дорога всё тянулась и тянулась, петляя, нескончаемая и однообразная. В темноте трудно было вести счёт времени, и начало казаться, что блуждают они уже несколько часов и вот-вот потухнет фонарь.

Натан всерьёз заподозрил, что они заблудились, когда очередной коридор вдруг окончился тупичком с закрытой на засов потайной дверью – вроде той, через которую они сюда попали, – а за ней обнаружился небольшой, заброшенный, но когда-то, совсем ещё недавно (в сравнении с прочими залами и переходами), обжитой подвальчик. Шкафы, сундуки, непонятный хлам, но главное, здесь вдоль стены тянулась крутая каменная лестница, ведущая к люку в потолке. Судя по её виду, та была не новостроем, а являлась неотъемлемой частью катакомб.

– Да неужели, – рассеянно проговорил Титов. – Ну-ка, посвети, попробую открыть. Надеюсь, там нет большого тяжёлого замка…

Замок не замок, но что-то наверху определённо было, потому что люк, в который поручик упёрся плечом, не подавался. То есть сдвинулся на ноготь, а дальше – ша. Мужчина ещё немного попыхтел, но изменить ничего не сумел и присел на ступеньку.

– Бесполезно.

– А может, здесь что-нибудь подходящее найдётся? – предположила Аэлита, обводя подвал лучом фонаря.

– И впрямь, – опомнился Титов. – Давай-ка оглядимся.

Улов оказался небогат, но и он давал надежду на скорое спасение: побитый ржой лом да совершенно тупой топор на рассохшемся, частью трухлявом топорище. По счастью, в подвале было не настолько сыро, чтобы вещи пришли в полную негодность, и Натан, вооружившись инструментом, опять примерился к люку.

В итоге поручик сумел проделать отверстие, в которое удалось просунуть лом и использовать его как рычаг. Оттуда, сверху, пахло гарью и сыпался тёмный сор, и Титову в голову лезли весьма странные и большей частью мистически-чепуховые предположения относительно места, куда они пытаются попасть.

В конце концов, не подняв, а раскурочив крышку люка, поверху обгоревшую, Натан высунулся наружу и обнаружил себя не просто на пепелище, а на хорошо знакомом пепелище.

– Ну что там? – послышался снизу голос изнывающей от любопытства Брамс.

– Сюрприз, однако, – растерянно проговорил под нос Титов, но тут же опомнился и принялся выбираться наружу, не обращая внимания на то, куда опирается: сейчас явно не до чистоты и порядка. – Иди сюда, – позвал спутницу. Дважды ту приглашать не пришлось, и вѣщевичка нырнула в дыру, где Натан подхватил её под мышки и как морковку выдернул наружу.

– Ух ты! – восхищённо ахнула Брамс, оправляя брюки и озираясь. – Получается, тут тоже подземный ход есть?!

– Зато понятно, куда девалась Навалова, – согласился Титов.

Подняв на него взгляд, Аэлита вдруг захихикала.

– Ты прямо как чертёнок из скороговорки! Ну-ка… – Она достала из кармана небольшой белый платочек и принялась вытирать сажу с лица мужчины. Натан посчитал затею бесполезной, но спорить не стал. Она не видела, что и сама испачкалась – поменьше поручика, но всё же. Натан машинально протянул руку, чтобы стереть с её щеки пятно сажи, но превратил его в широкую ровную полосу и не удержался от смешка. Мазнул по второй щеке, по лбу…

– Ты чего?

– Боевая раскраска, как у индейцев, – со смешком пояснил Титов. – Дочь Монтесумы.

Брамс попыталась утереть лоб, но сделала только хуже, растащила сажу грязным рукавом блузы. Китель поручика, в который она до сих пор куталась, не нашёл лучшего момента, чтобы соскользнуть наземь. Аэлита ахнула, кинулась его поднимать из сажи и, подняв, бездумно встряхнула, отчего пепел взвился в воздух.

Натан подхватил Брамс под локоть и потащил прочь с пепелища, задыхаясь от смеха с кашлем пополам. Стоя под ёлками, они хохотали уже вдвоём – от облегчения, от возможности полной грудью вдыхать свежий, пьяняще ароматный воздух, кажущийся сладким после стылого духа подземелий.

Титов забрал китель, аккуратно встряхнул, но сам надевать не стал, а опять накинул на плечи девушки – несмотря на падение, тот был всяко чище его рубашки. А в следующее мгновение так получилось – очень естественно, само собой, – что Аэлита оказалась у него в объятьях. Прильнула теснее, прижалась, уже не обращая внимания на сажу, вздохнула как-то особенно умиротворённо. Рыжие растрёпанные кудряшки щекотали мужчине подбородок – и нос, когда Титов непроизвольно склонился ниже.

Они простояли так всего пару секунд, а Натан вдруг с кристальной, потрясающей ясностью понял: сколько бы времени у него ни было, он никогда не найдёт нужных слов, которые полностью его устроят, и никогда не наступит момент, идеально подходящий для объяснения…

– Аэлита, – позвал Натан негромко.

– А? – откликнулась та, впрочем, не отстраняясь, лишь запрокинув голову, чтобы взглянуть в глаза. Которые были сейчас очень близко и глядели неожиданно серьёзно, внимательно.

– Я люблю тебя. И буду счастлив, если ты окажешь честь и согласишься стать моей женой.

На первых словах глаза Аэлиты изумлённо распахнулись, а губы тронула растерянная улыбка. Но к концу фразы на щеках проступил – неровно, пятнами – лихорадочный румянец, а общее выражение лица приблизилось скорее к искреннему испугу.

– Женой? – севшим голосом переспросила она. – А… это обязательно?

– Я же не могу тебя заставить, – кривовато усмехнулся Натан, смешавшись от её поведения. Выглядела она так, словно предложили ей… жабу погладить. И уж конечно, видеть подобный отклик было неприятно. – Если ты откажешься, я пойму и не стану больше досаждать.

– Нет! Да! Не знаю… – жалобно протянула она. Нервически крепко, до побелевших пальцев, вцепилась в его рубашку и, спрятав лицо, шумно, прерывисто вздохнула.

– Не знаешь чего? – осторожно уточнил поручик. Сквозь не успевшие толком родиться разочарование и обиду просочилась здравая мысль о том, что, кажется, поведение её он истолковал неправильно. Потом Натан запоздало напомнил себе, что имеет дело с особой исключительной и поспешные выводы в разговоре с ней строго противопоказаны.

– А мы не можем поступить как-нибудь иначе? – пробормотала Аэлита, не поднимая головы. – То есть… зачем вот прямо так сразу женой? Ну вот так целоваться, и мороженое есть, и гулять, но как-нибудь… без жены. Я совсем не хочу замуж. То есть