Разрушение кокона - Тан Ци

На лице госпожи Цинь читалось потрясение, но, встретившись с княжной взглядом, она взяла себя в руки, слегка улыбнулась и вежливо поклонилась, мягко сказав:

– Не знала, что княжна тоже здесь, виновата.

Чэн Юй потерла нос.

– В чем же вы виноваты? Это я неосторожно взяла книгу и помешала вашему разговору. Не обращайте на меня внимания, продолжайте, мне нужна еще одна книга.

Цзи Минфэн вдруг спросил:

– Какая?

Девушка ответила:

– «Толкование языка Хоту». – Затем с недоумением добавила: – Но разве госпожа Цинь не хотела с тобой поговорить?

Юноша перевел взгляд на Цинь Сумэй. Та тоже посмотрела на княжича, на мгновение побледнела, но почти сразу вернула себе самообладание, улыбнулась Чэн Юй и сказала:

– По правде говоря, мне здесь уже нечего делать, я собиралась уходить, но услышала шум и ненадолго задержалась. – Она поклонилась Чэн Юй. – В таком случае не буду мешать княжичу и княжне читать.

Когда она повернулась, ее губы все еще изгибались в улыбке, но если бы кто-то присмотрелся, то заметил бы, что та улыбка вышла немного натянутой.

Однако Чэн Юй не присматривалась и не заметила выражения лица госпожи Цинь. Когда та закрыла за собой дверь зала, княжич Цзи взлетел под потолок, взял толстую книгу и, спустившись, бросил ее Чэн Юй. Та посмотрела на обложку и увидела название: «Толкование языка Хоту».

Она поблагодарила княжича, бережно стряхнула пыль с книги и, с обеими книгами в руках проследовав за Цзи Минфэном в основные покои, села в свое обычное кресло и принялась за чтение.

Только на двадцатой странице Чэн Юй вдруг вспомнила, что пришла сюда не для учебы. Она наконец вспомнила свою первоначальную цель и осознала, что сегодня произошло небывалое: княжич сказал ей несколько слов.

По словам Цин Лин, день, когда княжич сам заговорит с Чэн Юй, будет днем, когда она может немного схитрить, чтобы сблизиться с ним. В этот момент он точно не выгонит ее из зала, если она заговорит с ним.

Поняв это, она не удержалась и с шумом захлопнула книгу. Сидевший у окна Цзи Минфэн обернулся на звук.

Оу, не так быстро. Чэн Юй кашлянула, притворилась, что ничего не произошло, подняла «Толкование языка Хоту» и спряталась за ним, выставив лишь половину лица. Когда княжич отвел взгляд, она украдкой посмотрела на него поверх книги.

Княжич Цзи, попивая сладкий суп, читал у окна.

За окном росли зеленые деревья хуайхуа и ивы, их молодые ветви с набухшими, готовыми распуститься почками свисали перед окном изумрудной занавеской. Солнечный свет лениво проникал сквозь щели в покои, немного оживляя строгую обстановку зала.

Даже княжич Цзи, кусок льда в человеческом облике, в этих согретых ласковым весенним солнцем покоях казался не таким холодным и неприступным. Поэтому Чэн Юй, позабыв обо всем, подглядывала не скрываясь.

Цзи Минфэна хватило на полчаса, затем он поднял голову и поинтересовался:

– Хочешь попробовать?

Чэн Юй моргнула. Княжич посмотрел на свою фарфоровую чашку, затем на нее.

Девушка сразу подошла, не упустив возможности поговорить с Цзи Минфэном, и, выбрав наиболее дружелюбный и естественный, по ее мнению, тон, сказала:

– Братец княжич, ты угощаешь меня сладким супом? – Она взяла ложку и налила себе почти полную чашку. – Спасибо, братец княжич, тогда я попробую!

Юноша, наблюдая за ее плавными движениями и слушая ее плавную речь, на миг замолчал, а после заметил:

– Я, кажется, не собирался тебя угощать.

Чэн Юй замерла. Но она ведь уже налила себе целую чашу… Княжна уставилась на оную и натянуто рассмеялась:

– Ха-ха, я уже налила. Это же просто сладкий суп, братец княжич, не жадничай. – Она сделала два глотка и скривилась: – Какой ужас, это слишком сладко!

Цзи Минфэн смерил ее взглядом:

– Мне кажется, в самый раз.

– Это ты называешь «в самый раз»? – Слова вырвались у нее прежде, чем она вспомнила, как госпожа Цинь сказала, что этот сладкий суп приготовлен по вкусу княжича Цзи.

То есть ему нравилась вот такая приторная гадость. Обычно только дети обожали что-то настолько сладкое. Оказывается, княжич Цзи разделял их предпочтения.

Чэн Юй нашла это очень необычным – будто открыла новую землю. Она взяла чашку и приблизилась. Теперь от Цзи Минфэна ее отделяла только книга:

– Братец княжич, ты любишь сладости? Ты такой милый.

Если бы молчанием можно было убить, Чэн Юй рухнула бы замертво.

Княжна отодвинулась и вернула чашку с едва тронутым супом на поднос:

– Тебе нравится такой милый вкус, а вот мне не очень, слишком сладко, такое только детям годится. Я больше не буду, спасибо.

Договорив, она увидела, что княжич Цзи снова ударился в молчанку, и подумала, что, возможно, у него есть какое-то ограничение на количество слов, которое он может сказать ей за день. Сегодняшний запас он уже исчерпал, поэтому большего от него ждать не стоит. Чэн Юй не слишком расстроилась, ведь впереди ее ждало еще много дней. Она собиралась вернуться к чтению.

Но Цзи Минфэн вдруг раскрыл рот:

– Допивай.

Первой мыслью Чэн Юй было: «А, запас еще не иссяк?» Второй:

– Эм, что допить?

Княжич постучал костяшками пальцев по чашке:

– Сладкий суп, который ты сама налила.

Девушка некоторое время пялилась на этот самый суп, затем напомнила:

– Мне не нравится такой сладкий.

Цзи Минфэн хладнокровно отозвался:

– Я знаю. – Он поднял голову и посмотрел на нее, его лицо казалось равнодушным, но уголки губ изогнулись. – Я прошу тебя допить суп именно потому, что он тебе не нравится. Если не допьешь, завтра сюда не приходи.

Чэн Юй замерла:

– Ты…

До нее начало доходить, она нахмурилась и с подозрением спросила:

– Ты настаиваешь, потому что я назвала тебя милым? – Она поспешила оправдаться: – Но «милый» – это похвала, я так сказала, потому что…

Княжич Цзи оборвал ее:

– Хочешь еще одну чашку?

Она тут же помотала головой.

Юноша спокойно сказал:

– Если не хочешь, можешь не пить, но завтра в Южный зал не приходи.

Чэн Юй с досадой воскликнула:

– Да как так можно!

Цзи Минфэн пропустил ее возмущение мимо ушей.

Чэн Юй немного помедлила, но в конце концов взяла чашку, зажала нос и выпила весь сладкий суп, затем схватила большую чашку с чаем и осушила ее до дна, чтобы прийти в себя.

Все еще не смирившись, она пробормотала:

– Но ты милый, это действительно похвала. Разве мы не используем слово «милый», когда хотим сделать кому-то приятно? Братец княжич, так поступать из-за похвалы очень мелочно.

Княжич Цзи перевернул страницу:

– Похоже, ты действительно хочешь еще одну чашку.

Девушка не