Все потерянные дочери - Паула Гальего

— Он едет с девочкой-королевой? — Нет. Один, с частью армии. Пора готовиться к последней битве.

— Меня удивляет, что он согласился покинуть Сулеги так скоро после осады Львов, — замечаю я.

— На самом деле, это была его идея. — Нирида подходит и тоже опирается на черный камень. Её глаза ищут кого-то среди ведьм, пока не находят Еву.

— Это на него не похоже, тебе не кажется? — спрашиваю я.

— Он напуган и в отчаянии, — отвечаю я сам себе. — Как и все мы. Возможно, он понял, что осторожность больше не работает. Он хочет сражаться и покончить со всем этим.

Белая лента в её волосах танцует на ветру. Вдали гремят еще два раската грома после того, как ведьмы призывают новые молнии. Эта лента — символ её связи с Евой. Я не единственный, кто цепляется за невозможное, хотя это меня не утешает.

— Я бы тоже хотел с этим покончить. — Я собираюсь предложить выступить в разгар зимы. Мы лучше подготовлены к бою в холод и снег, чем Львы, и это их измотает.

— Будет тяжело, — бормочу я. — Знаю, — отвечает она.

Ведьмы продолжают выходить в круг, призывая бурю, заставляя молнии взрываться у их ног. Когда они заканчивают, другие соргинак возвращают земле её естественный вид, убирая темные пятна и ожоги.

— Но, возможно, это последний раз, когда нам приходится сталкиваться с чем-то подобным, — добавляет она.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свою подругу и командира. — Ты правда в это веришь? — Я этого желаю, — отвечает она.

И этого должно быть достаточно, понимаю я. Капля надежды — это всё, что нам нужно, чтобы идти на войну. Без неё мы проиграем, и вся Эрея падет. Магия умрет.

Я чувствую оживление во дворе, и мы оба переводим туда взгляд, обнаруживая, что ведьмы расширяют круг, делая несколько шагов назад. Настал черед королевы ковенов. Ева выходит вперед вместе с ней; Одетт тоже.

Это происходит быстро и жестоко. Все трое поднимают руки одновременно, чтобы лучше направить атаку. Раздается взрыв, и мгновение спустя вспышка уступает место земле, которая разверзлась у ног королевы, словно звезда оторвалась от небес и упала прямо здесь. Глубокая воронка, оставленная разрушительной магией Евы напротив неё, мало чем уступает.

Земля же у ног Одетт нетронута.

Я замечаю, как другие ведьмы смотрят на неё, гадая, почему она промахнулась. Королева делает шаг к ней, возможно, чтобы поправить или дать совет, когда ужасный звук заставляет её остановиться и принуждает нас всех посмотреть на горизонт.

Это настолько дико, что мы можем это видеть. Я чувствую, как он формируется в грозовых тучах, и вижу непрерывный, интенсивный путь луча, который состоит не совсем из света. В нем есть и тьма; две странные ауры, одна сияющая, другая сотканная из теней, сплетаются в идеальную и колоссальную молнию, которая пересекает пространство между небом и землей и с яростью разряжается в море.

Мы видим волну, как она расходится под водой золотым и темным взрывом, заполняющим всё, а затем чувствуем дрожь земли. Удар достиг дна.

Слышны крики, но лишь на мгновение. Потом всё стихает, и я, затаив дыхание, снова смотрю на Одетт. Все смотрят на неё, даже Ева.

Миг спустя ноги Одетт подгибаются, и Еве приходится бежать, чтобы подхватить её, прежде чем она рухнет окончательно.

Должно быть, я фыркаю, потому что Нирида кладет руку мне на плечо. — Она их перебьет, — шепчет она, и её голос не похож на голос храброго и стойкого командира. В нем звучит иная интонация, более неуверенная, о которой я не хочу много думать.

Я отворачиваюсь, оставляя Одетт с ведьмами.

Эльба и его солдаты прибывают с ноябрьскими снегами, с теми штормами, которым, кажется, нет конца, что начинаются ночью и длятся целыми днями, когда лишь самые смелые по необходимости рискуют покидать свои дома.

Ведьмы уже ушли. Они покинули нас между двумя бурями, воспользовавшись очень коротким перемирием, которое послужило нам для спокойных тренировок.

Мы не могли остановиться. Иногда тренируемся внутри, в просторных боевых залах Эгеона; но в худшие часы дня, самые холодные и когда буря бьет сильнее всего, мы выходим на построение. Тренируемся в заснеженных лесах Илуна, а также на его пляжах с черным песком, укрытым белым покрывалом. Терпим морской шквал, режущий губы и щеки, и дождь, превращающий землю в лесу в грязь и пропитывающий нашу одежду и кости, заставляя нас болеть.

Передышки нет. Мы должны быть готовы; но мы не должны выдохнуться. Поэтому, вернувшись сегодня с построения на пляже, я даю своим солдатам остаток дня свободным.

Знаю, что другие капитаны тоже сурово тренируют свои войска, потому что так просила Нирида; но никто, кроме нас, лидеров, находящихся в этом дворце, не знает, что война неизбежна.

Покидая пляж сегодня, я вижу флот, борющийся с волнами. Огромные цепи, охраняющие бухту, выходящую к городу, опущены, чтобы пропустить их, и я знаю, что это Эльба.

Поэтому, прежде чем переодеться, я поднимаюсь на стены сторожевой башни, где встречаю и Нириду, которой пришла в голову та же идея. Дозорные короля стоят на передовой, а она наблюдает за всем с почтительного расстояния, скрестив руки на груди и сосредоточенным выражением лица.

— Он прибыл, — объявляет она. — И сделал это в худший момент.

Зрелище внушительное. Десятки кораблей пробиваются сквозь туман и шторм, сопротивляясь постоянному натиску морской ярости. Будь это вражеские суда, армия Эгеона расправилась бы с ними мгновенно. Они стали бы легкой мишенью для многочисленных крепостей, усеивающих побережье и скалы, и превратились бы в дрейфующие щепки, изрешеченные пушечными ядрами. Однако сегодня эти корабли мирно вошли бы в порт, если бы не буря.

— Их не слишком много? — спрашивает вдруг голос, который снится мне с тех пор, как я заставил себя перестать его слушать.

Одетт укрылась от шторма у каменной стены. Её рыжие волосы — мазок огня на белом плаще, укрывающем её плечи и платье. У неё красный нос, как и щеки. Должно быть, они здесь давно.

Рядом с ней Эмбер, Арлан и Ева защищаются от шторма как могут, напряженно наблюдая, как корабли сражаются с яростной бурей.

— Их больше, чем он говорил, — задумчиво подтверждает Нирида. — Должно быть, он очень хочет выиграть эту войну, раз стал достаточно неосторожен, чтобы оставить Сулеги без защиты, — замечает Ева. — Там есть и наши войска, — отвечает Нирида. — Эльба никогда не будет неосторожным или безрассудным. Он лишь проявляет решимость.

— И всё же, — замечает Эмбер, — часть флота может не добраться до берега.

Он прав. Некоторые суда