Развод с драконом, или Гиблое поместье попаданки - Зена Тирс

Мы с Рейгардом переглянулись.

Надо ли говорить, что за всю жизнь в новом мире я никуда не выбиралась. А за последний месяц, так вообще практически не отходила от детей. Мне очень захотелось побывать на красивом вечере.

— Давай съездим ненадолго, — проговорила я.

Во взгляде короля загорелись звериные огоньки.

— Давай.

104

Вечер благоухал цветочными ароматами. В саду, где были накрыты столы, горели магические огни, превращая вечер в настоящую волшебную сказку. Играла музыка. Настроение — до небес!

Мы танцевали, красивые до невозможности: я в огненном платье, а Рей в парадном мундире. Мои руки лежали у него на плечах, а Рейгард обнимал за талию так, что внутри всё замирало от трепета. Мы оба были пьяны от счастья.

А как он меня целовал…

Мы ушли с ярко-освещённой поляны, где проходил праздник, в сторону, скрылись за деревьями и там… вцепились друг в друга. Голодно, жадно, дразнили друг друга, обещая большее. Нервы дрожали, натянутые до предела.

Что я делаю? — проносилось в голове. — Хулиганю с королём, когда вокруг полно гостей.

Но мне хотелось. Очень хотелось целоваться с ним, сколько хватало воздуха в лёгких. Потом жадно делать вдох, и снова встречаться горячими влажными ртами.

А потом…

Я взяла его за руку и потянула вперёд, к дому.

В праздничном холле всюду кружили гости, мы прошли сквозь толпу и попали в тёмный коридор. Я толкнула первую попавшуюся дверь — это оказалась небольшая комната, темно, не разглядеть ничего!

Рейгард закрыл за спиной дверь, а в его глазах пламенем вспыхнул звериный голод.

Он двинулся на меня: большой, сильный. И всё напомнило нашу близость в хижине, когда он взял меня силой в безумном порыве. По коже пронеслись мурашки. Неужели всё повторится? Страсть, боль, грубость?

Рейгард обнял моё лицо ладонями и поцеловал в губы, успокаивая поцелуем. Властным, но в то же время нежным.

Нет, в этот раз он не рвал на мне одежду, не усаживал на стол, раздвигая ноги, а лишь целовал. Глубоко, горячо, жадно и настолько пронзительно, что невольно вырывал стоны из моей груди. Гладил меня, прижимая к себе. Я чувствовала его желание — и мысли о предстоящей близости будоражили меня.

Я окончательно потеряла голову.

Глаза привыкли к темноте, и я заметила кресло, повлекла его на это кресло, велела сесть. А сама… Сама опустилась на колени перед ним.

Сердце замирало от волнения. Как в первый раз с мужчиной.

— Не двигайся, Рейгард, — прошептала я. — Приказываю тебе, только не двигайся.

Мой любовник вызывал во мне восторг до звёздочек под веками — весь абсолютно он был шикарным мужчиной. Красивым, сексуальным. И моим. Моим любимым.

Я доводила его почти до грани откровенной лаской и слышала, как бешено колотится у него сердце. Как срывается дыхание. Но он не двигался. Только волосы мне перебирал и гладил по щеке. И это было так сладко и приятно, что хотелось кричать.

— Дай мне себя, ласточка, дай мне себя любить, — глухо прорычал он.

И я подняла к нему лицо, облизала губы и кивнула.

И тогда… Тогда он набросился, как голодный зверь. Поднял меня с колен, посадил на себя — вошёл глубоко внутрь, горячий, твёрдый, нетерпеливый, и начал двигаться.

А я давно была готовая, не меньше его горела.

Я ощущала себя женщиной, желанной, любимой, сводящей с ума.

Кровь кипела в венах. Мы оба пылали в огне страсти, пока не сорвались в штопор. Он рвался ко мне, а я седлала его так, как мне хотелось. Остро, быстро, с криками, до конца!

Под веками вспыхнули яркие вспышки, и пронзительное наслаждение захлестнуло нас обоих с головой.

А потом… Восстанавливая сбитое дыхание, он долго целовал меня, лежащую у него на груди, а меня наполняло упоительное чувство безграничного счастья и покой.

— Мой мужчина, мой любимый, мой дорогой, — шептала я, разглаживая пальцами шрамы у него на груди — я расстегнула на нём мундир и прижималась щекой к горячей обнажённой коже, покрытой завитками волос. Нежно целовала сантиметр за сантиметром.

Свадьба у нас была через месяц, и замуж я выходила снова беременная.

Эпилог

Спустя пять лет

Я поставила завариваться чай — скоро нужно нести мужу.

— Мама! Мама! Смотри! — Райнхард подбежал, показывая на ладони сотканный из магии шарик.

— Очень красиво, сынок! — похвалила я и поцеловала Райна в щёку.

Довольный, он побежал обратно в гостиную к бабушке, братьям и сестре продолжать играть. А Кенди прыгала вокруг детей, радостно виляя хвостом — собачка так любила наших детей! Не отходила от них. Мы всех их безумно любили.

Всё было хорошо.

И мне даже не верилось, что когда-то мы с Рейгардом пережили тяжёлые испытания, но они были нужны, чтобы мы научились ценить и любить друг друга. Дорожить каждым днём, прожитым вместе. Я каждый день благодарила Бога за то, что соединил нас двоих из разных миров, и что послал нам чудесных детей! Никогда не устану благодарить.

Я тихо улыбнулась, счастливая.

Мы с мужем жили в Цветущих холмах, здесь было раздолье для детей. Но дом построили новый: большой, светлый, с несколькими гостевыми спальнями, просторной гостиной и садом, где могла собраться на праздник толпа гостей. У Рейгарда, конечно же, был свой кабинет, он работал часто из дома: часть рабочих встреч король теперь проводил удалённо с помощью магического переговорного артефакта, а на часть, конечно, приходилось летать. Его государственная машина работала, как часы, и он, в основном, проверял её работу, а остальное время посвящал нам.

Райнхард, Геральд и Эвелин уже во всю пользовались магией, и папа заботливо сам лично их учил.

Наша дочка Эвелин родилась менее, чем через год после близнецов и ничуть не отставала от старших братьев. Тоненькая хрупкая девочка с копной тёмных шёлковых волос — внешне пошла в папу, и я сходила с ума от умиления, когда Рейгард ходил с ней на руках.

А вот Рейгард Младший, наш четвёртый ребёнок, годовалый малыш, который сейчас стоял посреди гостиной, придерживаясь за колени бабушки Кенделен, родился светловолосым — в меня.

Мать Рейгарда, леди Кенделен жила с нами и окружала внуков неустанной заботой, хотя и оставалась в статусе монахини.