Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

После недолгой паузы стражники обмениваются взглядами, прежде чем мужчина ставит блюдо на землю вместе с копьем. Он отстегивает ножны, и я, прежде чем отдать украденный меч, сначала осматриваю кинжал.

― Приятно иметь с тобой дело, ― говорю я, подмигивая.

Он прочищает горло и возвращается в исходное положение, оставив мое блюдо на земле между ног. Я замечаю несколько бисеринок пота на его лбу.

― Небольшой вопрос. ― Я опускаю сумку с подсвечником на землю и распахиваю плащ, задирая подол сорочки, чтобы можно было пристегнуть кожаный ремешок ножен к бедру. ― Вы случайно не скармливаете местных жителей драконам? Скажем… не знаю, в гигантском, залитом кровью Колизее со столбом посередине, к которому очень неприятно быть привязанным?

Я смотрю по очереди на обоих мужчин, которые обмениваются настороженными взглядами. Они одновременно отрицательно качают головами, и мои брови взлетают вверх.

Интересно.

― А как же ваши молодые стихиали? Что с ними происходит?

― Они учатся в Академии Дрока, ― с сильным северным акцентом сообщает стражник слева, наклоняя голову.

― А пустые?

― Им дают возможность узнать, есть ли у них склонность к рунам. Если нет, они могут изучать что-то другое или пойти в подмастерья.

Подмас… что?

― Точно, ― говорю я, склонив голову набок, пока вслепую застегиваю очередную пряжку.

Двери распахиваются.

Крупный мужчина без рубашки и с огненными волосами стоит в проеме, скрестив руки и подняв брови.

― Пристаешь к стражникам?

― Весьма самонадеянно с твоей стороны.

― Твоя репутация тебя опережает. ― Он высовывает голову из двери и смотрит направо и налево, словно проверяя, все ли еще целы.

Ну, речь о стражниках, конечно.

Его изумрудный взгляд перемещается между блюдом на земле, покрасневшими щеками стражника и моим только что надетым оружием.

― Вижу, тебе уже удалось хитростью добыть оружие. Быстрая работа.

Я опускаю подол.

― Скрытый талант. А у тебя какой?

― С удовольствием трахаю всех подряд. ― Он машет рукой в сторону лестницы, ведущей в город, похожий на груду валунов. ― Пойдем.

Сердце замирает, моя хмурость возвращается.

Неужели я не так свободна, как мне казалось?

― Что я сделала, чтобы заслужить эскорт?

Он смотрит на меня, приподняв обе брови.

― Ты выглядишь как туристка, не привыкшая к жаре. Если ты собираешься продать подсвечник из чистого золота, то можешь заключить хорошую сделку. Если торговец увидит тебя со мной, то, скорее всего, не станет тебя обманывать.

На самом деле, это вполне разумно. Хотя интересно, был бы он также благосклонен, если бы знал, что я собираюсь обменять этот подсвечник на целую кучу клинков из чешуи саберсайта?

― Спасибо…

― Если только они не заставали меня в компании своих дочерей, ― добавляет он, пожимая плечами. ― Или сыновей. Тогда они, скорее всего, вообще откажутся иметь с тобой дело.

Творцы.

― Разве ты не был занят игрой, которую, вероятно, нужно закончить?

― Да. И мне надрали задницу. Грим смертельно опасен, когда у него дерьмовое настроение, а моя гордость уже уязвлена. Кроме того, кто-то утащил наши закуски, а гребаный бренди закончился.

Точно.

Похоже, мне от него не избавиться.

― В таком случае, ― говорю я, наклоняясь, чтобы поднять с земли свою сумку, ― пойдем?

Он засовывает руки в карманы обтягивающих узких коричневых кожаных штанов и идет вперед, его длинные шаги плавные и легкие, несмотря на внушительные размеры. Солнце бьет нам в глаза, как далекий отблеск драконьего пламени, поэтому я надвигаю капюшон пониже, закрывая лицо, что сразу же устраняет дискомфорт.

― Я Пирок.

― Рейв. Хотя, подозреваю, ты это уже знаешь.

― Верно. ― Он протягивает мне левую руку, указательный и средний пальцы вытянуты, остальные согнуты. Я хмурюсь, смотрю ему в глаза, затем снова на его руку, прежде чем повторить движение, и наши пальцы встречаются.

Он улыбается мне настолько беспечно, что это заразительно.

― Вот так.

Я смотрю вниз, пока мы спускаемся по лестнице среди каменных зданий, покрытых большими чернильными цветами, которые понравились бы Эсси.

Орган в моей груди болит, и я потираю его.

― Итак, Рейв, в каком магазине ты надеялась толкнуть этот подсвечник?

― В «Изогнутом пере». Если у вас есть такой.

Он бросает на меня косой взгляд.

― Есть.

Мои глаза расширяются.

― Он так и называется? «Изогнутое перо»?

― Пергамент, закладные и все для рун, ― говорит он, и облегчение разливается во мне, ударяясь о ребра.

Облегчая мои шаги.

Я знала, что они есть в других городах, просто не была уверена, что так далеко на севере. Это мой счастливый дей.

― Тебе нужен клинок?

― Да.

Множество клинков с острыми концами, достаточно заточенными, чтобы проткнуть все важные части тела Рекка.

Медленно.

Болезненно.

― А потом мне нужен сладкий напиток и хороший вид, ― говорю я ему, перекладывая ручки сумки так, чтобы они лежали у меня на плече, подавляя желание поцарапать кожу у ногтей, которые начинают немного саднить.

― Выпивка звучит как лучшая часть плана. Какой вид ты предпочитаешь?

― Лучший, какой только можно найти.

Это большой город. Думаю, если у меня будет достаточно широкий обзор, я в конце концов выясню, где находится городской вольер, не заставляя никого распускать язык. Тогда я буду знать, куда мне нужно идти, когда я обменяю золотой подсвечник на смертоносное количество оружия, а сумку набью теми хрустящими черными фруктами, которые ела Вейя.

Передо мной.

Кусочек за кусочком, хрустящим, сочным.

Во рту выделяется слюна…

Если я улечу отсюда, так и не попробовав этот фрукт, я никогда себе этого не прощу.

ГЛАВА 51

Аврора уже склоняется к западу, пока мы идем между округлыми зданиями цвета обожженной глины. Из земли поднимаются вазы, в которых растут кустарники, деревья и лианы, обвивающие, кажется, весь благоденствующий город, на углах сидят уличные музыканты, наигрывающие мелодии на медных флейтах.

Мы проталкиваемся сквозь толпу фейри, одетых в ткани, которые драпируются и облегают их тела, словно искусно надетая вуаль, и я не могу не задаться вопросом, все ли в Домме носят одинаковую одежду коричневого, черного или ржавого цвета, просто по-разному ― булавка здесь, зажим там, медный пояс, подчеркивающий талию.

Похоже на то.

Пергаментные жаворонки порхают в воздухе над нашими головами, ныряя в протянутые руки улыбающихся, смеющихся жителей. Никто не выглядит голодным, бездомным или с клипом в ухе. По крайней мере, я