Греховное королевство (ЛП) - Лоррейн Трейси

Мой взгляд останавливается на двери спальни, расположенной рядом с той, через которую я только что вошла. Это спальня Деймона. Мысль о том, что он там с Калли, вызывает во мне чувство безопастности.

Я могу не знать его как... совсем, но мне и не нужно знать, что он защищал бы меня так же яростно, как Алекс, если бы он был здесь.

Боль пронзает меня, когда я задаюсь вопросом, где он может быть в эту секунду, как с ним обращаются.

Когда я спускаюсь по лестнице, из комнаты, в которую я не рискнула зайти раньше, льется мягкий свет. Молча я подхожу к двери и оглядываюсь.

У меня перехватывает дыхание при виде Стефаноса, сидящего посреди темного дивана с бокалом янтарной жидкости на бедре, откинув голову назад и устремив взгляд в потолок.

Я должна уйти, я знаю, что должна. Но после разговора о нем с Джианной, Калли и Блейк я не могу не быть заинтригованной этим загадочным человеком.

Я даю себе несколько минут, чтобы изучить его, а затем делаю шаг назад, намереваясь найти выпивку и снова запереться в комнате Алекса.

Но прежде чем я успела убежать, его глубокий, грохочущий голос заставил меня остановиться на месте.

— Тебе не нужно убегать.

Все мое дыхание вырывается через губы, как будто кто-то выбил его прямо из моих легких.

— Эм…

— Обещаю, что не укушу, Иви.

Оглянувшись через плечо, я обнаружила, что он сидит, опираясь локтями на колени, а его бокал теперь висит между ними. Его плечи широки, черты лица резкие, ужасающие, смертоносные. Но именно взгляд в его глазах заставляет меня развернуться и войти в комнату. Он выглядит таким же побежденным и напряженным, как и все остальные.

— Когда вы в последний раз спали? — спрашиваю я, мысленно пиная себя. Сказать отцу своего парня, что он ужасно выглядит, в нескольких словах - не лучший способ наладить отношения.

Он качает головой, как будто не помнит.

— Не спал, с тех пор как мы узнали, что их нет.

От того, что он упоминает не только Алекса, но и Зея, у меня замирает сердце.

Блейк и Зей пробыли здесь всего несколько дней, но, возможно, наш младший брат смягчил этого холодного, жесткого человека.

Остается только надеяться, ведь нам нужна вся удача, чтобы найти их обоих.

— Как вы себя чувствуете? Я слышал, вы были не в лучшем состоянии, когда приехали.

Улыбка приподнимает один уголок моего рта, когда я неловко останавливаюсь на краю дивана напротив него. — Можно и так сказать. Я определенно стала чувствовать себя лучше.

Он внимательно изучает меня. Я понятия не имею, что он ищет, но моя кожа покрывается мурашками, и мне хочется свернуться калачиком.

— Я не причиню тебе вреда, Иви. Я на твоей стороне.

— Я… я знаю, простите. Я…

— Пожалуйста, присаживайся, — говорит он, разворачивая свое тело и вставая в полный рост. — Могу я предложить тебе выпить?

Допив то, что осталось, он подходит к бару и берет еще один стакан, прежде чем я успеваю что-то сказать.

— Я… эм... что это? — спрашиваю я, когда он возвращается ко мне с небольшим количеством янтарной жидкости в обоих бокалах.

— Скотч. Это был любимый напиток моего отца. Очень дорогой. Когда он умер, я забрал все бутылки, которые он собирал, и когда случается что-то плохое, я открываю одну. Проклинаю его.

Мои губы открываются и закрываются, как у золотой рыбки, но слова не выходят.

— Либо так, либо вылить все со злости, но оно слишком хорошее для этого. Ему бы не понравилось, что я пью его после того, как он так долго его хранил.

— Разве большинство людей не берегут специальные бутылки для счастливых событий? — спрашиваю я, беря бокал и нерешительно принюхиваясь к нему.

— Вы, наверное, заметили, — начинает он, опускаясь обратно на диван и покручивая бокал, — мы не совсем обычные люди.

Опрокинув бокал, он выпивает все одним большим глотком.

Любопытствуя, я делаю глоток.

О, святое дерьмо на крекере. Что это вообще такое?

— Не любитель? — спрашивает он с ухмылкой, и мое лицо явно выдает мои немедленные мысли о том моторном топливе, которое он только что заставил меня выпить.

— Я не уверена, что это для меня, — признаюсь я, наклоняясь вперед, чтобы положить его на кофейный столик между нами.

— Жаль, что Блейкли не проснулась. Она делает невероятные коктейли.

Мои брови слегка приподнимаются при упоминании о моей сестре.

Несколько секунд он молчит, погрузившись в свои мысли.

— Твоя сестра... тоже ненормальная.

Я не могу удержаться от очень не женского смеха.

— С этим не поспоришь.

— А как насчет тебя, Иви? Судя по тому, что я видел и слышал, мой сын в тебя влюблен.

Мои щеки пылают от его вопроса, а его напряженный взгляд не прекращается.

— Я не знаю, что сказать.

— Ты танцовщица. Я помню ту ночь, когда вы оба встретились.

Почему ты вообще решила заглянуть в эту комнату, Иви?

— Я… эм... я не очень люблю танцевать.

— Нет, девушка с камерой.

— Блейкли и Зейден всегда были самыми важными людьми в моей жизни. Я сделаю все, чтобы поддержать их, чтобы они могли жить так, как заслуживают. И если танцы и «камера» принесут мне...

— Вау, — говорит Стефанос, ставя пустой бокал и поднимая руки в знак капитуляции. Я не могу представить, чтобы он так поступал со многими людьми. — Я не осуждал тебя, Иви.

— Правда? — спрашиваю я, мои брови почти на уровне линии роста волос. — Большинство бы так и сделали.

— Мы все делаем то, что, возможно, не является нашим первым выбором, за что другие могут нас осуждать. Но это не делает их неправильными.

Я изучаю его так же, как и он меня, с тех пор как я вошла сюда.

— Наверное. Но это не значит, что ты хочешь, чтобы твой сын был с танцовщицей и веб-моделью.

— Я хочу, чтобы мой сын был с человеком, который его любит. Кто принимает его таким, какой он есть, и тем, что он делает. Я хочу, чтобы он был с тем, кто не будет осуждать его за прошлое и за то, что неизбежно произойдет в будущем.

Его слова выглядят как испытание, а то, как его глаза сверлят меня, и невысказанные слова в его речи только подтверждают это подозрение.

Сидя прямо, я высоко держу голову и расправляю плечи.

— У меня нет никаких претензий к тому, что Алекс сделал или сделает, — честно говорю я. — Как он решит жить дальше - это его решение, как и мое собственное. Я поддержу его во всем, что он захочет сделать. — А что касается первого комментария, то я обещаю, что следующим человеком, которому я признаюсь в своих чувствах к Алексу, будет... Алекс.

Стефанос кивает.

— Понятно. — Оттолкнувшись от края дивана, он забирает свой стакан и поднимается на ноги. — А теперь, если позволишь, мне нужно принять душ. — Он идет к двери, но останавливается, когда доходит до нее.

— Я не знаю, что Алекс рассказал тебе обо мне, Иви. Но я хочу, чтобы ты знала: мои мальчики - два самых важных человека в моей жизни. Я знаю, что мои поступки не всегда заставляют людей верить в это, но тем не менее это правда, и я не успокоюсь, пока он не вернется сюда, к нам. К тебе. И я также обещаю, что все, кто был замешан в этом, все, кто причинил боль тебе, ему или тем, кого ты любишь, будут наказаны.

Прежде чем я успеваю сообразить, что, черт возьми, мне следует ответить на все это, он исчезает, как будто его и не было вовсе, а я все это вообразила.

Со вздохом я падаю обратно на диван, усталость наваливается на меня с новой силой.

***

Меня будят голоса, и, открыв глаза, я понимаю, что лежу там же, где и вчера. С той лишь разницей, что на меня накинуто одеяло.

Приподнявшись на локте, я смотрю в окно на раннее утреннее солнце.

Я понятия не имею, в котором часу я спустилась сюда и оказалась один на один с отцом Алекса, но что-то подсказывает мне, что прошло не так уж много часов.

Протирая глаза от сна, я приподнимаюсь, ориентируясь на глубокий гул голосов.

Их несколько, и звучат они не слишком радостно.