Искушение - Джейн Генри
— Алекс, что происходит? — спрашиваю я.
Александр, который работает вместе с Арией, хмуро смотрит на горизонт, где вдалеке виден Манхэттен.
Он качает головой.
— Подождем Михаила. Все должны присутствовать при разговоре.
Виктор, молчаливый и угрюмый, сидит, что-то обдумывая. Его внушительная фигура, покрытая татуировками, в привычной кожаной куртке, одним лишь присутствием способна отпугнуть врагов. А если этого недостаточно, он готов и способен разобраться с любой угрозой.
Лев, напротив, вскакивает и начинает ходить из стороны в сторону. Самый младший из нас, Лев, — опытный боец и стратег команды. Благодаря спортивному телосложению он тот, кого мы отправляем на сложные миссии, где важны маневренность и способность защитить себя. Уверенный в себе и харизматичный, он притягивает женщин, но никогда не допускает, чтобы это переходило в романтику. У Льва слишком много других дел.
— Олли присоединяется к нам? — спрашивает Лев.
— Дистанционно.
Черт. Уже больше года прошло с тех пор, как Михаил и Ария стали родителями, а наш брат Олли работает в Москве. Он приезжал домой только на крещение Саши, а потом сразу вернулся в Москву.
— Когда он вернется домой?
Алекс качает головой, и мускул на его челюсти подергивается.
— Не знаю.
— Мы сильнее, когда вместе, — говорю я, качая головой.
— Возможно, это так, — говорит Михаил, выходя на балкон и присоединяясь к нам, — но в данном случае это может быть иначе.
Что он имеет в виду?
Михаил подходит к нам, закрывая за собой дверь. Внимательно смотрю на него. Я знаю это выражение лица. То, что он собирается сказать, важно.
— Ария и Александр получили ценную информацию, — говорит Михаил, проходя мимо наших стульев к краю балкона. Он опирается на кованую железную ограду и скрещивает руки на груди. Его темно-карие глаза под густыми бровями, золотисто-бронзовая кожа и темные волосы придают ему почти божественный вид. И хотя Михаил может казаться немного более цивилизованным, чем мы все, есть причина, по которой его называют сибирским тигром.
— Вы знаете, мы уже некоторое время идем по следу тех, кто напал на нас. Мы сузили круг поисков до конкурирующей Братвы и нескольких вспомогательных группировок. В последние недели Ария выяснила, что дочерние группировки не имели прямого отношения к атакам, но были профинансированы более крупными группировками, — его голос становится серьезнее, а взгляд жестче. Михаил не зря заслужил свое прозвище. — У нас есть имена.
В отличие от других группировок в Нью-Йорке, наша семья держится не на кровной связи. Как и другие русские группировки до нас. Наш отец решил, что обеспечит верность семье, усыновив нас. Но кровь — это не то, что связывает нас всех вместе.
Верность. Честь. Доверие. Эти узы крепче любой родственной связи.
Когда Михаил говорит, это словно зов к бою. Сигнал, вспыхнувший в ночном небе, призывающий нас к действию. Каждый без раздумий отдаст жизнь за другого, чего некоторые из наших врагов никогда не смогли бы сделать.
— Имена, — говорит Лев, его челюсть сжимается. Последние годы ожесточили более мягкие черты его молодого лица. Он сильно пострадал в результате нападения: его избили так, что он оказался в больнице, и это случилось вскоре после того, как Михаил стал Паханом после смерти отца. Нападение было неожиданным, силы неравны. Льва оставили умирать у ночного клуба.
Михаил выпрямляется.
Пока Лев подвергся нападению, жена Михаила чуть не погибла от отравления.
— Иванов. Петр Иванов.
— Сукин сын, — говорит Лев себе под нос, качая головой. — После всего, что мы для него сделали.
— Именно.
Когда мой отец был жив, а наша Братва только зарождалась, мы вели слежку для Иванова, рискуя своей шкурой, за то, что теперь кажется сущими копейками.
— Ему все равно. Он знает, что мы владеем Бухтой, и хочет туда войти, — Михаил качает головой, давая понять, что объяснений больше не требуется. Все они хотят туда попасть.
После смерти отца мы устранили нашего главного соперника Федора Волкова. Но другие группировки начали бороться за власть и влияние в желанной Бухте.
Иванов.
Меня охватывает озноб при мысли о том, что у нас есть цель. И это моя специализация. Встаю и расправляю плечи.
— Расскажите мне все.
Михаил качает головой.
— Проблема с Ивановым в том, что Петр недосягаем. Он вложил в собственную защиту больше времени и денег, чем большинство людей вкладывают во всю свою семью. Классический нарцисс. Его окружает армия монстров, которые не остановятся ни перед чем, чтобы обеспечить его безопасность.
Фыркаю.
— Как будто мне есть дело. Дайте мне снайперскую винтовку и прицел, и я его достану, независимо от того, какая у него защита. Вы же знаете, что так и будет.
Михаил кивает.
— Знаю, но это не стоит риска. Мы с Колей все обсудили и думаем, что у нас есть план получше.
Огонь пульсирует в моих жилах. Это моя семья, на которую напали. Я хочу делать то, что у меня получается лучше всего.
— Михаил. План получше? Лучше, чем отправить меня прикончить его раз и навсегда?
— Сядь, Никко, — спокойно говорит Михаил. — Я готов поставить свою жизнь на то, что ты сможешь отомстить. Но что потом? Все сложнее, чем кажется. Что, если это только начало гораздо более масштабного плана по нашему уничтожению? Что, если он действует по поручению кого-то другого, обладающего еще большей властью? Что, если убийство Петра Иванова станет первым домино, которое мы уроним, запустив цепочку событий, которые не остановить? Иванова нужно убрать, но, прежде чем это сделать, у нас должна быть четкая стратегия.
Он прав. Скрещиваю руки на груди, слушаю и, наконец, нехотя киваю.
— Продолжай.
— У меня есть еще кое-какие детали, которые помогут нам сформировать план, — раздается голос Коли за моей спиной.
Оборачиваюсь и вижу, как он выходит на балкон. На десять лет старше Михаила, он был лучшим другом моего отца в армии. Для нас стал старшим братом, наставником, который обучил рукопашному бою и многому другому. Михаил стал патриархом нашей семьи, Коля навсегда останется нашим советником.
Мы все внимательно слушаем.
Коля выходит на балкон,
