Послушный до дрожи - Анна Кота

Эл неожиданно почувствовал улыбку, чего с ним не случалось уже очень давно.

— Быстро схватываешь.

Нейт смутился и посмотрел вниз, но не от стыда — от сосредоточенности.

Он проводил линии снова и снова — пока в воздухе между ними не возникла та самая тишина, где два дыхания совпадают.

— Мне… нравится, как ты рассказываешь, — сказал вдруг Нейт. Честно. Почти по-детски.

Эл застыл. В груди что-то дрогнуло — непривычно, почти забыто.

Он медленно выдохнул.

— Тогда ты пришел по адресу, — голос сорвался на лёгкую усмешку.

Нейт улыбнулся — так, что свет стал чуть теплее.

И Эл понял, что рядом с этим мальчишкой ему не хочется надевать маску. Хочется просто сидеть рядом и дышать.

Глава 16. Вино на мраморе

Тишина комнаты была ровной.

Эл шёл так, как всегда — шаги мягкие, дыхание спокойное. В руках — поднос с графином и бокалами.

Марлен, сидевший в кресле, лениво скосил взгляд. Когда Эл с ним поравнялся, Марлен чуть сдвинул носок туфли — как кошка трогает лапой игрушку, едва качнув её траекторию.

Поднос покачнулся. Вино выплеснулось из графина; бокал с глухим звоном спикировал на пол. Тёмная жидкость растекалась, как кровь по мрамору, и брызгами легла на чёрные туфли Марлена.

— Простите… — едва слышно выдохнул Эл.

Он без промедления опустился на колени. Поднос поставил в сторону и начал собирать осколки голыми руками.

— От тебя сплошные убытки! — Марлен наклонил голову, рассматривая, как тёмная струйка растекается по полу. Взгляд был слишком внимательным, будто он оценивал красоту пятна.

— Больше не повторится.

Один из осколков порезал палец Эла — на коже выступила капля крови, слилась с вином. Он даже не вздрогнул; лишь продолжил аккуратно складывать стекло.

Плечи напряжены, движения осторожные — даже в унижении он оставался безупречно ровным.

— У тебя вечно “не повторится”, — Марлен легко поднялся, будто тень вытянулась вверх, мгновенно возвышаясь над Элом с ленивой ухмылкой.

Демонстративно медленно стянул перчатку и брезгливо стряхнул с неё красную каплю.

— Ты хоть знаешь, сколько стоит это вино? Тебя, Эл, дешевле обойдётся заменить. — Он даже не повысил голоса. — И туфли, кстати, тоже не дешёвка.

— Если уж ты проливаешь моё вино, — тихо, почти тепло, — было бы вежливо вернуть блеск моей обуви.

Эл потянулся салфеткой к его ногам, но Марлен лишь усмехнулся.

Его пальцы вцепились в волосы Эла у основания. Хват на точке контроля, где боль становится послушанием. Рывок — и голова взлетела вверх. Эл широко распахнул глаза: взгляд покорный, беззащитный.

— Я же не прошу много, — Марлен дёрнул сильнее, заставив его всхлипнуть. — Всего лишь вылижешь. До блеска.

Эл смотрел снизу вверх — мягко, почти виновато. Но в его глазах мелькнуло что-то странное, тонкое. Взгляд на мгновение скользнул по Марлену — и тот едва заметно приподнял уголок губ. Миг — и выражение исчезло.

Нейт догадывался: между этими двоими была какая-то старая тень. Что-то происходило здесь до него.

Мгновение, и Марлен резко склонил Эла к полу.

Нейта пронзило — словно его самого заставляли лизать грязь. Грудь сжало, будто чужая рука тянула его за волосы, не Эла.

— Отпусти его, — голос вырвался хрипло, словно сорвавшийся с ржавого замка.

Марлен на миг замер, прислушиваясь к Нейту как к новому звуку в комнате.

— Смотри-ка. Щенок огрызнулся, — Марлен медленно повернул голову. Улыбка стала тоньше — не шире, а глубже.

— Не ссорьтесь… прошу. Я сам виноват, — голос Эла звучал тихо без тени сопротивления.

Он выровнял спину плавно, выверенно, так, что движение казалось почти хореографией.

Безошибочно поймал нужный угол наклона головы — чуть ниже границы взгляда, такой, что гнев гаснет сам собой. Выученная линия, чтобы мягкостью жеста сделать удар ненужным.

Нейт шагнул ближе и перехватил руку Марлена выше запястья.

Тот почти удивился сотой долей взгляда — в этом доме его не хватали руками. Никогда. Их взгляды столкнулись — близко, остро.

Эл, всё ещё оставался на коленях между ними, словно фон их столкновения.

Он едва заметно приоткрыл губы — полудыхание, тихий, невольный жест. Но тут же вернул идеальную линию, будто не было этой слабости.

Нейт сжал пальцы так, что побелели костяшки.

В глазах Марлена мелькнуло что-то короткое, колючее: не злость — признание силы. Он не дёрнул рукой, не вырывался — наоборот, позволил держать себя, словно проверял, сколько Нейт выдержит.

— Ладно, — лениво протянул Марлен после короткой паузы. — Наблюдать, как ты воспламеняешься, пожалуй, даже занятнее.

Он отпустил Эла, будто по собственной воле.

Нейт не убрал руки сразу. Держал, пока не почувствовал, что Марлен чуть подался назад.

— Твоя горячность сгубит тебя быстрее, чем моё вино, — сказал Марлен, когда их плечи почти соприкоснулись.

Воздух между ними стал плотнее.

Он ушёл, оставив за собой запах дорогого одеколона и липкое ощущение насмешки. Тяжёлые шаги стихли только за поворотом.

Пространство сжалось, будто дом стал тесным.

Нейт стоял со сжатым горлом и рваным дыханием, будто пламя рвалось изнутри.

Эл всё собирал мелкие осколки, будто ничего не произошло.

Нейт выдохнул резко — слишком горячо — и опустился рядом, помогая собирать стекло. Пальцы дрожали, но он всё делал осторожно.

Эл на секунду поднял взгляд. Почти укоряющий.

— Я же просил… не вмешиваться, — голос тихий, но твёрдый. В нём не было упрёка. Только усталость. И что-то ещё — тонкая дрожь, почти незаметная.

— Я… — Нейт проглотил воздух. — Я не мог просто стоять и смотреть.

Эл отвёл взгляд, взял следующий осколок, аккуратно повернул, чтобы не порезаться.

— То, что он делал. Это было…

— Нормально, — перебил Эл так же спокойно. — Для него. Для меня. Для этого дома.

Он поднял ещё один осколок, маленький, прозрачный, почти невидимый.

— А вот твоя вспыльчивость — ненормальна, — сказал он и задержал взгляд на Нейте. Коротко, серьёзно.

Нейт сжал зубы. Слова крутились на языке, но ничего не подходило.

— Ты делаешь только хуже… себе, — добавил Эл чуть тише.

Тишина стала плотной.

— Я не хочу, чтобы ты… — Эл выдохнул и не договорил.

Было видно, что это «я не хочу, чтобы ты пострадал».

— Не делай это снова, — сказал он. — Пожалуйста.

Нейт опустил голову. Пальцы сжимали осколок чуть сильнее, чем надо.

— Я не обещаю, —