Искушение - Джейн Генри

У меня отвисает челюсть, а по телу разливается тепло.

Он заступился за меня.

Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

В следующий момент я осознаю, что он только что угрожал моему коллеге.

— Марков, но сегодня очень важная работа. По сегодняшним результатам, будут выбраны руководители группы до конца обучения.

Марков беззаботно пожимает плечами.

— Ага, знаю.

— Вера? — улыбается Ирина. — Мы хотим, чтобы вы возглавили нашу исследовательскую работу.

День выдался долгим, но продуктивным для Веры. Пока она отдыхает, я проверяю сообщения.

Алекс: Все спокойно. Мы провели повторные проверки всех участников программы, как ты просил, и ничего подозрительного не нашли. Похоже, никто из них не представляет угрозы для вас с Верой.

Я: Спасибо.

С удивлением нахожу сообщение от капитана Иванова, Шевченко.

Шевченко: Извините за долгий ответ. Ваше сообщение доставили с опозданием. Пожалуйста, сообщите, как обстоят дела.

Интересно.

Я: На двери установили новый замок, больше проникновений не было.

Шевченко: Хотите, чтобы мы установили видеонаблюдение за вашей комнатой?

Блядь.

Если я соглашусь, то велика вероятность, что кто-нибудь узнает о нашем с Верой совместном проживании. Отказавшись, рискую ее безопасностью. Алекс периодически использует дроны для наблюдения, но этого недостаточно.

Обдумываю варианты и, наконец, нахожу компромисс.

Я: Спасибо. Я уважаю ее право на личное пространство. Можно ли установить камеры снаружи, но без обзора самой комнаты?

Шевченко: Конечно. Будем на связи.

— Ты собираешься рассказать мне, что это сегодня было? — спрашивает Вера, уперев руки в бока.

— Ты имеешь в виду, почему я решил за тебя заступиться? Это очевидно. Или, по крайней мере, думаю, что это очевидно.

Я уверен, что Вера заслужила эту должность. Также как был уверен, что эта американская киска сделает все, чтобы этому помешать.

Вера может и не соглашаться с моими методами, но извиняться за них не собираюсь.

В то время как, она хмуро смотрит в мою сторону, мой взгляд прикован к ее пухлым губам, которые выглядят так по-детски невинно и одновременно кокетливо…

Сейчас, когда мы вернулись в комнату после ужина, который американец, к счастью, проигнорировал, я хочу ее поцеловать настолько, что это почти невыносимо. В Вере Ивановой есть что-то, что пробуждает во мне первобытные инстинкты.

Что нужно такой женщине, как она?

Развернувшись спиной и не глядя на нее, начинаю расстегивать рубашку.

Вера остается неподвижной, будто превратилась в статую.

Будем ли мы дальше притворяться, что между нами ничего не происходит — это вопрос. Но факт в том, что, если люди Иванова узнают, что мы делим одну комнату и, что еще хуже, одну кровать, это может плохо для нас закончиться.

Из всех вариантов лишь один кажется мне привлекательным.

Лишь один из них приближает меня к Вере и ее отцу.

Сняв рубашку, аккуратно кладу ее на комод у двери. Так и не повернувшись к Вере лицом, беру футболку и закидываю в корзину для грязного белья.

Теперь очередь дошла до ремня. Незаметно наблюдаю за ней, пока медленно расстегиваю его. Ее дыхание перехватывает, и она невольно облизывает губы.

Вот как. Я так и думал.

Вера с головой ушла в мир эротических романов. Она прекрасно понимает, что я могу сделать с этим ремнем. И собираюсь воплотить в жизнь все ее фантазии.

Неторопливо вытаскиваю ремень наполовину, затем со свистом выдергиваю его полностью.

Вера тихо всхлипывает.

Когда встречаюсь с ней взглядом, в ее глазах читается вызов.

— У тебя был долгий день. Ты устала, да?

Вера вздыхает.

— Да, очень.

— К сожалению, нам нужно еще кое-что обсудить.

Она смотрит на меня с любопытством.

— Что именно?

— Я говорил, что у всего есть последствия, не так ли?

Мой голос становится хриплым от нарастающего желания, а член твердеет.

— Что? — ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня. — О чем ты вообще?

Ха. Как будто женщина с ее интеллектом могла забыть о таком. Хорошая попытка.

Она чертовски красива. Ее большие зеленые глаза манят, словно солнечная поляна, зовущая к отдыху. Я не отдыхал, блядь, десятилетиями.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Ты серьезно, Марков?

Ах, старое доброе искусство отговорок.

— Ты сама решила, что я твой муж, и сама решила, что можно проявлять неуважение к своему мужу.

Наматываю ремень на кулак, делаю петлю и резко щелкаю.

Отрицать бесполезно. Замечаю ее расширенные зрачки, слышу прерывистое дыхание и то, как она тяжело сглатывает. Вера Иванова возбуждена. Я собираюсь немного продемонстрировать то, что она читала в своих книгах, и о чем, без сомнения, фантазировала.

Качаю головой.

— Я предупреждал тебя, Вера.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не произносит ни слова.

— Повернись к кровати. Наклонись вперед и опустись на руки.

Таким образом она окажется в уязвимом положении, и надеюсь, что это не только испугает ее, но и разозлит.

— Марков, что ты задумал? — ее голос дрожит.

— Учу жену подчиняться мужу.

Вера смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— А если я… не сделаю этого? — шепчет она.

— Тогда мне придется силой перекинуть тебя через колено, и тебе не понравится наказание, которое последует за этим. Итак, какой вариант выберешь?

Ее лицо становится ярко-розовым, когда она, заикаясь, говорит: — А если нас услышат?

— Тогда они узнают, что бывает с непослушными женами.

Вера продолжает возражать, скрестив руки на груди.

— Такого в нашем договоре не было.

— Ты же умная девушка, Вера. Смышленая. Ты же не думала, что можешь ослушаться мужа и остаться безнаказанной?

— Ты не… — но тут же замолкает. Она не может сказать это вслух; если кто-то услышит, то поймет, что она лжет. — На дворе двадцать первый век.

— У тебя есть три секунды, — хмурюсь я. — Раз.

Ее взгляд начинает метаться.

— Два. — И я уже готов сдержать свое обещание.

— Ладно, — отвечает она, вызывающе вздернув подбородок — Я согласна, но только на моих условиях.

Одним движением Вера снимает футболку, оставаясь в короткой, почти прозрачной майке. Следом скидывает спортивные штаны, под которыми оказываются милые, едва прикрывающие задницу, трусики.

Черт.

После этого она направляется к кровати и наклоняется вперед. Мой член тверд как скала.

Она бросает на меня насмешливый взгляд через плечо.

— Теперь