Искушение - Джейн Генри
— Пошли.
Смотрю на время. Уф. Я уже давно должна была встать.
— Мам, мне нужно идти. Я планировала немного пробежаться перед первым занятием, ладно?
— Ты такая ответственная и дисциплинированная, — говорит она со слезами в голосе. — Да, конечно, дорогая. Напиши мне названия новых книг, чтобы мне было что почитать, пока тебя нет.
— Обязательно.
Любовь к романам я унаследовала от мамы, и мы часто обмениваемся рекомендациями. Правда, не уверена, что ей понравится мое последнее увлечение.
Кладу трубку и выбираюсь из постели.
— Это ты подключил мой телефон к зарядке? Очень мило.
Он пожимает плечами и начинает заправлять постель.
— Я сделал это, потому что так необходимо, а не мило. Нельзя начинать день с разряженным телефоном. Ты собираешься одеваться или будешь говорить, какой я милый, пока застилаю постель?
— В науке мы изучаем, как два противоречивых утверждения могут сосуществовать, — отвечаю, направляясь к комоду за шортами и футболкой для пробежки. — Дуальность — основополагающий концепт в квантовой механике. Или классический пример с котом Шредингера...
— Вера, — рычит он. Ох, как же мне нравятся его рычания.
— Что? — спрашиваю я.
Не раздумывая, снимаю пижаму и начинаю переодеваться при нем. После того, что произошло вчера, скромничать перед ним — пустая затея. Усмехаюсь, услышав его приглушенный стон.
— Я хотел сказать, чтобы ты прекратила болтать про дуальность или что там еще и одевалась. Но, похоже, ты можешь делать и то, и другое одновременно. Впечатляет.
Его губы сжаты в тонкую линию, когда поворачиваюсь к нему, надевая спортивный лиф.
— Все, что я хотела сказать, это то, что кто-то может быть одновременно ворчливым и милым. Ты классический пример.
— Скажи мне «милый» еще раз и посмотри, к чему это приведет, — угрожает он, когда иду в ванную чистить зубы. — И где твоя майка? Ты не можешь выйти на пробежку в одних шортах и лифчике.
Закрываю за собой дверь.
— Конечно могу. Мне жарко во время бега.
— Я оболью тебя водой. Надень майку.
Хмуро смотрю на отражение в зеркале, пока чищу зубы. Не знаю, как далеко хочу зайти в этом споре. Обычно я не позволяю мужчинам указывать, как мне одеваться, но... тот шлепок вчера был чертовски горячим.
Но ведь, если не рискну, то никогда и не узнаю нравится ли мне тема доминирования и подчинения.
— Я не надену майку! — кричу просто ради того, чтобы услышать его ответ. В ответ — тишина.
Сердце замирает.
Когда открываю дверь ванной, не знаю, чего ожидать. Марков стоит, держа в руках одну из бутылок для воды.
— Я выбрал самую маленькую. Возьму с собой дополнительную бутылку. Если ты перегреешься, то я вылью ее на тебя. Но ты не отправишься на пробежку без майки, по крайней мере, пока не изучу, кто здесь есть и кого нужно опасаться, — он наклоняется вперед и слегка поддевает мой подбородок пальцем. — Моя работа защищать тебя, Вера. Не усложняй мне ее, ладно?
Ну вот опять. Почему его просьбы, подкрепленные этим жестом, действуют на меня больше, чем угрозы?
Пораженно вздыхаю.
— Ладно, надену. Доволен?
Я натягиваю майку.
Марков, сложив руки на груди, внимательно смотрит на меня. На нем тренировочная майка и шорты, так что его накаченные мышцы трудно не заметить.
Господи.
— Рад, что удалось уговорить тебя быть благоразумной, — бормочет он, указывая на дверь. — И над твоим поведением, жена, все еще нужно поработать.
Ожидаю, что Марков шлепнет меня по заднице, когда прохожу мимо, но, к счастью, он слишком занят тем, что достает бутылки с водой.
— Где ты был? — спрашиваю я, открывая дверь.
— Стоял за дверью. Говорил с капитаном и не хотел тебя будить.
— Оу? — Беру у него бутылку воды, и мы начинаем идти в быстром темпе, разогреваясь. — Что-то важное?
— О, да, — отвечает он, когда мы начинаем ускорять шаг в унисон. — Нам с тобой нужно будет кое-куда пойти завтра вечером.
Я слышу скрежет его зубов.
— Зачем? — Какого черта?
Марков хмурится, подстраиваясь под мой ритм.
— Твой отец приехал в Москву.
Последние несколько недель в лаборатории прошли тихо и однообразно. Ее отец почти не выходил на связь.
Вера и ее команда начинают свой день в семь утра, едва делая перерывы на еду. Уверен, Вера могла бы выжить исключительно на кофе и диетической коле, если бы я не заставлял время от времени есть что-то настоящее. Обычно удается уговорить, если дело касается горячих бутербродов с сыром — ее любимого блюда.
У нас даже выработался график, как у настоящей супружеской пары. Наш день начинается с ранней пробежки на рассвете, затем кофе и завтрак. Это стало моей любимой частью дня. В эти моменты она словно оживает, с энтузиазмом жестикулирует, делясь своими увлечениями, надеждами и мечтами. Ее страсть заразительна. Она пытается разговорить меня, но я предпочитаю слушать.
Она живет этим. Это как наблюдать за работой мастера-художника. Стараюсь держаться в стороне, если только рядом не оказывается американский придурок. Думаю, нужно провести с ним еще одну беседу.
Сегодня вечером мы ужинаем с ее отцом, который долгое время никак о себе не напоминал. Я уже начал думать, что он не планирует с нами встречаться и, оценив ситуацию, решил, что нужно бросить все силы на завоевания доверия Веры.
Мгновение я обдумывал какие варианты у меня есть. Этот ужин идеальная возможность, чтобы выполнить то, зачем я здесь. Но есть загвоздка. Я не смогу провернуть это, не сделав очевидным, кто виновник.
Нет. Иванов проживет еще один день.
Однако его появление все усложняет. Риск разоблачения меня как самозванца растет с каждым взаимодействием с Ивановым. Но меня заверили, что единственный человек, кто меня знает, — это его любовница. А еще меня уверили, что он ни за что не приведет свою любовницу на встречу с Верой.
Тем не менее, я балансирую на острие ножа. Напоминаю себе, зачем здесь. Какова моя конечная цель. Это всего лишь еще один шаг на пути к тому, что должно
