Его самое темное желание (ЛП) - Робертс Тиффани

В его лесу было тихо. Как-то неестественно тихо.

И Кинсли вернулась в коттедж. Тень могла присматривать за ней, но не могла защитить. Если бы ей причинили вред, если бы ее убили, Векс бы…

Он стиснул челюсти. На протяжении неисчислимых лет он испытывал только гнев и горе. Эти новые эмоции, которые Кинсли пробуждала в нем…

Раздражали. В тот момент они были ничем иным, как отвлекающими факторами от текущей задачи. Коттедж был защищен. Пока Кинсли слушалась его и оставалась внутри, она была в безопасности.

— Сюда, маг, — сказала Эхо, когда огоньки добрались до обломков машины Кинсли, которые уже были покрыты свежим мхом и лианами.

— Ты заметила здесь зверя? — Векс отошел в тень дерева, в которое врезалась машина. В воздухе витал слабый аромат — землистый мускус, молниеносный привкус магии и приторно-сладкий привкус разложения.

— Только знаки, — ответила Вспышка, подлетая к задней части машины. Ее сияние упало на часть серебристого металла, которая была смята и изодрана, словно когтями.

Эхо опустилась к небольшому углублению на земле, указывая вниз.

Векс взмахнул рукой и очистил мусор под огоньком, обнаружив отпечаток в мягкой земле. Он присел, чтобы рассмотреть его. Тот был больше его руки и имел слишком знакомую форму: с одной стороны три толстых пальца с когтями, с другой — два, похожих на пару больших пальцев.

Это было подтверждением того, что подозревали огоньки.

— Баргест, — прорычал Векс. — К тому же крупный. Скорее всего, самка.

— Две бреши за пару дней, — прошептала Эхо. — Это беспрецедентно.

Нахмурившись, Векс взглянул на повреждения в задней части машины.

— Первая была…

Судьба.

— Это была случайность, — продолжил Векс, и ложь была подобна пеплу на его языке. — Смертная, тронутая фейри, оказалась на краю пропасти смерти на границе моего царства… Событие, которое случается раз в вечность и разрывает завесу между мирами.

Вспышка подлетела ближе, присоединяясь к Эхо.

— А баргест?

— Зверей привлекает магия и смерть. И то, и другое присутствовало здесь той ночью.

— Ее кровь, должно быть, очень сильна, раз привлекла такое существо, — сказала Вспышка.

— Так и есть, — сказал Векс. — Она потомок странника благого царства. Учитывая, что завеса ослабла из-за ее перехода, неудивительно, что баргест был привлечен ее силой.

Прошлой ночью, занеся ее вещи в спальню, он направился прямо в свою лабораторию. Ему нужно было знать. Ему нужно было разгадать тайны ее силы.

Ему нужно было знать, позволит ли ему ее кровь пересечь завесу.

На его вопросы были даны ответы. И эти ответы пришли с отчаянием, с разбитыми надеждами и с вновь обретенной решимостью. На самом деле был только один способ избежать проклятия.

Векс поднялся, глядя в том направлении, куда направился баргест. Теперь след был виден отчетливо — сломанные ветки, растревоженный подлесок, клочья мха, соскобленные с коры и камня, и разбросанные следы на том скудном участке земли, который был виден.

— Прошлой ночью ни один из этих признаков не был заметен, — сказал он.

Призрачный огонь Вспышки стал ярче.

— Они ведут к ближайшей лей-линии, маг.

Векс сжал кулаки, едва ощущая прикосновение когтей к ладоням.

— Я не потерплю нашествия.

Огоньки поспешили последовать за Вексом, который шел по следу баргеста. В его груди бурлила расплавленная масса, излучая жар и напряжение.

Его королевство переживет вторжение баргестов. Его дом выживет. Но его Кинсли…

Несмотря на всю свою неземную красоту, большинство благих фейри были выносливыми существами. Мало что могло вызвать у них болезнь. Баргесты были одними из таких существ — их яд был настолько силен, что, как известно, убивал низших фейри, а их когти содержали аналогичный яд, часто нанося отвратительные, гноящиеся раны, которые заживали мучительно медленно.

Даже многие неблагие фейри были повержены подобными травмами, хотя вероятность их гибели от яда была гораздо меньше.

Он глубоко вдохнул через нос. Запах зверя усиливался с каждым его шагом.

Кинсли была тронута фейри. В ее венах текла кровь Благих. Жизненная сила, которой он наполнил свою пару, поддержит ее при ранениях, которые раньше были бы для нее смертельными, но он не мог знать, защитит ли это ее от яда баргеста.

Неуверенность Векса в сочетании с ее уязвимостью чуть не загнали его обратно в коттедж прямо тогда.

Но она была в безопасности. Его магия послужит ей покровом, щитом и защитит ее от вреда.

Так же, как она защитила всех остальных? Как она защитила мой народ?

Он зарычал и двинулся вперед, следуя по следам, руководимый жаром ярости.

Вскоре тропу окутал легкий туман. Кожу Векса начало покалывать от магической энергии, совершенно непохожей на ту, что окутывала его владения. Там, где ее касался солнечный свет, туман рассеивался, оставляя беспорядочные пустые участки. Векс замедлил шаг, обходя эти места.

Впереди пульсировала магия. Большая ее часть принадлежала лей-линиям, но он сосредоточился на меньшей, более коварной силе. Первичная мана зверя, рожденная из эфира и сформированная жестоким инстинктом.

Впереди был низкий горный хребет. Векс знал, что за ним ждет неглубокое ущелье, где за лей-линией простиралась осевшая земля. Идеальное место для гнездования существа, чьи яйца черпали магию непосредственно из таких источников и росли с пугающей скоростью.

Векс сплел иллюзорный покров вокруг себя и огоньков, скрывая их из виду, когда подкрался к гребню. Несмотря на магию, он укрылся за большим деревом, оперся одной рукой о ствол и заглянул в ущелье.

Во впадине скопился туман, окутавший землю и делавший скалы, выступающие из нее, похожими на горные вершины в море облаков. И все же некоторые предметы, поднимавшиеся из тумана, не были камнями. Они были фиолетово-серыми и продолговатыми, с кожистой текстурой, а их наружная поверхность пульсировала, как будто в такт злобному сердцебиению.

Яйца.

Зверь многое успел с момента прибытия.

И поскольку эти яйца были помещены на столь мощную лей-линию, из них, скорее всего, в течение нескольких дней вылупятся не беспомощные детеныши, а взрослые баргесты, такие же ловкие и умелые, как их мать.

И они съедят каждый кусочек мяса в этом мире, прежде чем вторгнуться в другой, чтобы размножиться и снова пожирать.

Треснувшая ветка нарушила тишину леса. Глаза Векса метнулись в сторону звука, и его пальцы сжались, впиваясь когтями в дерево.

Дальше по ущелью зашевелилась большая темная фигура, отчего вокруг нее закружились клочья тумана. Пара отражающих серебристых глаз, лишенных каких-либо эмоций, кроме голода, обратились к Вексу, прежде чем отвернуться.

Очертания баргеста становились все отчетливее по мере того, как он неуклюже приближался. Действительно, это была самка, и, несомненно, крупная. Даже стоя на четвереньках, она была почти по плечо Вексу. Ее длинные конечности разгоняли туман каждым медленным, тяжелым шагом. У нее была удлиненная, отдаленно напоминающая волчью голова, а тело напоминало медвежье — хотя и без шерсти, истощенное. Любые детали на ее темной шкуре были слишком скрыты туманом, чтобы Векс мог их разглядеть.

Когда баргест достиг центра ущелья, всего в десяти шагах от Векса, он остановился. Зверь поднялся на задние лапы и с громким фырканьем втянул носом воздух. Стоя, он больше походил на долговязого, странно сложенного человека, чем на медведя.

И он возвышался бы над Вексом, не будь тот на более высоком месте.

Голова баргеста повернулась к Вексу, его глаза заблестели, и он наклонился к нему, все еще принюхиваясь.

Векс посмотрел вниз. Толстая сломанная ветка торчала из ствола дерева на уровне его талии.

Непрошеные образы пронеслись в его голове. Бледная плоть, осколки стекла, кровь, блестящая в свете призрачного огня. Сине-фиолетовые глаза, такие испуганные, такие умоляющие. Его горло сжалось, и внезапный жар опалил легкие. Это было совершенно не похоже на жар его гнева. Он был мучительным, изнуряющим.