Магические притязания (ЛП) - Эндрюс Илона

Он кивнул.

— Стадо вышло из снежной бури на Аляске. Я купил несколько особей. Они были ужасно дорогими и прихотливыми в уходе, но в той битве они показали себя не лучшим образом. Пустая трата денег.

В той битве проиграли не мамонты. Мой отец совершил этот подвиг в одиночку. Несмотря на его невероятную академическую одарённость, он плохо разбирается в военной тактике. Его план состоял в том, чтобы выстроить войска в фалангу и отправить их на штурм крепости, а сам он должен был ехать позади армии в золотой колеснице. Потому что колесницы из мягкого и невероятно тяжёлого металла были одновременно прочными и очень мобильными.

— Отец, плохому танцору — яйца мешают.

Он пренебрежительно махнул рукой.

— Животным не хватает осознанности, необходимой для понимания того, как течёт время, в отличие от людей. Десять тысячелетий — это очень много. На самом деле, прежде чем я погрузился в сон, наши величайшие учёные умоляли меня передумать. Они боялись, что, когда я проснусь, мир станет таким другим, что это сведёт меня с ума.

Я пролистала книгу. Смилодон. Оборотень Килана был похож на него. Если я не ошибаюсь, и мы сражались со смилодонами, у него голова взорвётся. Я перевернула страницу. Мастодонт. Нет, с ним я сражаться не хочу. Гигантский бобр. Это может объяснить, что за странных животных видел Айзек на болоте. Североамериканский верблюд. Ого, он больше современной версии.

Я перевернула страницу и остановилась.

На меня смотрел огромный лев, его шкура была испещрена призрачными полосами. Огромные лапы, мощное телосложение, почти 360 килограммов. Африканский лев, поставленный рядом для сравнения, выглядел рядом с ним тощим подростком. Panthera atrox. Североамериканский лев.

Никто точно не знает, как зародилось оборотничество, но легенда гласит, что много веков назад, в доисторические времена, когда планетой правили свирепые хищники, люди поклонялись им как богам. В конце концов, они заключили сделку, пожертвовав частью своей человечности в обмен на дары своих божеств-животных. Затем они передали этот дар другим, разбавив и ослабив его.

Потомков тех, кто изначально был носителем Lyc-V, тех, чьи предки заключили сделку, называли Первыми. Они встречались крайне редко, а их сила и власть были невероятными. Другие оборотни каким-то образом чувствовали их и собирались вокруг них, считая их прирождёнными лидерами. Кэрран был Первым и принадлежал к Panthera atrox. Как и наш сын.

Конлан смотрел на меня широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, осознаю ли я, что для него значил этот образ льва. Я осознавала. Вот как они с Кэрраном появились на свет. Вот почему они были такими другими.

— Я так горжусь тобой, — сказала я ему. — Ты отлично справился.

Конлан ухмыльнулся.

Выражение лица Роланда стало серьёзным.

— Если он прав, то ты сражаешься с кем-то из нашей доисторической эпохи. У меня нет ориентиров. Ни у кого их нет. Магия, которой владеем мы с тобой, была приручена и усовершенствована. Это сила, которую мы обуздали и подчинили своей воле. То, чем владеет твой противник — нечто совершенно иное. Оно дикое и неизменное. Это хаос.

Я посмотрела ему в глаза и увидела искреннюю обеспокоенность. Для него магия была силой, подчиняющейся законам и правилам. Он изучал её и использовал как инструмент. Она вела себя предсказуемо, и он в целом понимал её. Ему никогда не нравилась магия ведьм или магия оборотней, потому что они обращались к той изначальной непредсказуемости, которую он стремился определить и ограничить. Она бросала ему вызов, и поэтому он отвергал её.

Это было гораздо более непредсказуемо, чем колдовство ведьм. Это была дикая магия, необузданная сила с неизвестными границами. Это пугало отца до глубины души. И меня тоже.

— Сможешь ли ты избежать этого? — спросил он.

— Нет. Я дала им слово. Кэрран дал им слово.

Он закрыл лицо руками.

— Конечно, так и было. Вы оба ввязались в это, не представляя, с чем столкнётесь.

Конлан запрыгал на месте, как возбуждённый котёнок.

— Мам! Можно я пойду с тобой? — Его глаза были похожи на два фаркопа, которые едут тебе навстречу по тёмной дороге.

Отец убрал руки от лица и посмотрел на внука.

— Нет, не можешь! Ты что, не слышал, что я сказал?

Конлан посмотрел на меня с отчаянием на лице.

— Животные ледникового периода!

Вокруг моего отца витала сила.

— Я ЗАПРЕЩАЮ.

Дворец содрогнулся от удара.

Для меня это была древняя история, которая ожила после тысячелетнего сна и начала убивать людей. Для Кэррана и Конлана это было нечто большее. Мой отец был прав в одном: у каждого из нас есть корни.

— ДОЧЬ! ТЫ НЕ ЗАБОТИШЬСЯ О СВОЁМ РЕБЁНКЕ?

Вся мощь его магии обрушилась на меня. Ай.

— Это истоки его родословной.

— Я — ИСТОЧНИК ЕГО РОДОСЛОВНОЙ!

Дворец снова содрогнулся.

— Одно из начал. Он не твой клон, отец. Он принц Шинара, но он также Первый, и его животная сущность не ступала на планету более десяти тысяч лет. Возможно, это его единственный шанс увидеть мир таким, каким он был.

Роланд сердито посмотрел на меня.

Никто не знал, что мы найдём в лесу. Что бы это ни было, оно могло исчезнуть, как только мы лишим его власти. Конлан, скорее всего, больше никогда его не увидит. Млекопитающие ледникового периода не появляются из ниоткуда каждый день, как ромашки.

Пендертон был опасен. Но я приняла решение. Конлан был ребёнком, но он был ребёнком двух опытных убийц. С ним всё будет в порядке.

— Ты можешь пойти.

Конлан ухмыльнулся от уха до уха и исчез.

Лицо моего отца было ужасным.

Вдалеке возвышалась гора, которая с оглушительным треском раскололась надвое и извергла расплавленную лаву. Роланд подошёл к перилам и уставился на неё. Я встала рядом с ним. Некоторое время мы наблюдали за извержением: поток раскалённой лавы стекал в море, старательно избегая садов. Шли минуты.

Похоже, извержение пошло на спад.

— Тебе лучше? — осторожно спросила я.

— Не особо, нет. Это ужасная идея. Ты подвергаешь мальчика реальной опасности. Ты и этот дикарь, которого ты называешь своим мужем, ввязались во что-то, чего не можете понять, и теперь ты позволишь моему внуку присоединиться к вам в этом идиотском походе. Ты хоть это можешь понять?

— Что бы ты сделал на моём месте?

Он повернулся ко мне.

— Я бы встретился лицом к лицу с угрозой, которая осмелилась бросить мне вызов. Я бы стёр их с лица планеты. Им здесь не место. Их время прошло, и они не имеют никаких прав на эту землю или на жизни людей, которые её населяют. Они пришли не с дарами. Они пришли требовать дани. Но я не такой, как ты. Я не стану добровольно сковывать себя в кандалы, отказываясь от силы, ради обретения которой моя семья многим пожертвовала.

Снова эти «кандалы». Он с Джушуром — два сапога пара.

— Ты когда-нибудь предлагал слуге напиток?

Он взглянул на меня.

— Зачем мне это?

Джушур был прав. Мой отец был королём на вершине своей горы. Он никогда не забывал, кто он и откуда родом… Эх.

— Иногда мне кажется, что мы достигли взаимопонимания, — сказала я. — А потом ты вот так мной манипулируешь.

Он ничего не сказал.

— Ты заострил моё внимание на нашем происхождении, пытаясь вызвать у меня чувство вины, а потом, когда Конлан рассказал нам о ледниковом периоде, ты увидел возможность и резко запретил мне брать его с собой в Пендертон, зная, что, если ты поставишь мне ультиматум, я буду склонна поступить с точностью до наоборот.

— Ты так думаешь?

— Ты поставил на кон безопасность своего внука, чтобы заставить меня сделать то, чего я не хочу делать.

— Нет, я ставлю на твою материнскую любовь. Даже без моей подсказки ты бы не отказала ему в возможности увидеть источник своей силы. Это было бы жестоко, а ты никогда не была жестокой, Цветочек. Так или иначе, ты бы позволила ему присоединиться к тебе, а когда он окажется рядом, ты используешь все свои возможности, чтобы защитить его, включая силы своей родословной, которые ты так упорно и бессмысленно отвергаешь.