Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария

Я улыбаюсь застенчиво и снова разворачиваюсь к морю. Делаю глубокий-глубокий вдох.

Эта вода — совсем не такая, как на нашем море. Более соленая, держит лучше, и совсем другого цвета. Она как с картинок. Точнее картинки рисуют с нее. Растягивается градиентом от полупрозрачной бирюзы до насыщенной лазури на глубине. Там, куда мне плыть нельзя.

Плаваю я хорошо, но на глубину получилось только раз. С Андреем. Одной — нет.

Ну и ладно.

Я присаживаюсь, придерживая подол накидки, и мочу в воде загорелые руки.

Мы в Доминикане всего три дня, но уже успели обрести оливковый отлив. Греки есть греки. Что с нас взять?

Тем более, мы только то и делаем, что плаваем — в море или бассейнах, едим предлагаемую гостиницей разнообразную еду и… Сказать бы, что отсыпаемся, но больше все же занимаемся сексом.

Если на секунду представить, что мы — просто молодожены и не успели ещё сделать ребенка, я уверена, что увезли бы его отсюда.

Андрей здесь совсем другой. Более расслабленный. Спокойный и страстный одновременно.

Его отдых — это переключение. Он переключен на еду и меня.

А я стараюсь не думать, в какой степени наша поездка — это подарок мне. Нашему сыну. Или желание самого Андрея.

Просто всё сложилось и я почти готова употребить слово «идеально».

На губах играет улыбка. В бунгало ждет Андрей и скоро принесут фрукты с шоколадом и мороженым. А я вожу пальцами по влажному песку, чтобы уже через несколько секунд мои художества смыла вода.

Весь мой отпуск состоит из разрешенных себе маленьких радостей-импульсов. Если я хочу потрогать воду — трогаю ее. Хочу на завтрак макароны с сахаром — ем. Хочу взять Андрея за руку и идти между симметрично высаженных пальм на ужин — беру. Он не сбрасывает. Тянет к себе и целует в висок.

Я расспрашиваю его про детство. Родителей. Жизнь на Побережье. Про взрослость тоже.

Он в ответ немного расспрашивает меня.

По его реакциям видно, что мое детство вызывает не лучшие эмоции. Я многое ненормальное воспринимала нормально. У меня просто выбора не было. Но для своего ребенка такого же я, конечно, не пожелала бы.

Я хочу, чтобы сын ездил в Доминикану. Чтобы его по волнам качал на руках папа. Чтобы море было для него счастьем и поводом визжать от удовольствия. Чтобы он чувствовал любовь независимо от того, чувствуем ли мы ее друг к другу. Ведь к нему — да.

Кроме прочего, именно здесь — на отдыхе, я всё чаще замечаю, что Андрей не стыдится моей беременности. Когда сидим на одном шезлонге в обнимку — гладит живот. Не болтает с ним, конечно. Но он вообще болтает только о делах. С сыном дел пока что нет.

Однажды мы пытались нащупать детские толчки. У меня получилось почувствовать изнутри. Снаружи пока нет.

Андрей вроде бы расстроился меньше, чем я. Но всему свое время.

Всё у нас будет.

— Buenos días, hermosa señora, — слышу сбоку громкое обращение и невольно оглядываюсь на источник звука.

Ко мне по песку приближается тот же сотрудник отеля, который уже подходил к нам с Андреем с планшетом в руках и горой фотографий за завтраком.

Все смуглые и белозубые мужчины здесь кажутся мне очень похожими, но именно этого я запомнила. Его зовут Хосе.

Когда он начал показывать нам виды, я искренне восторгалась, но стоило понять, что он ведет к брачной церемонии на берегу океана — стало неловко.

Я покраснела. Почувствовала себя глупо. Откровенно слилась.

Хосе переключился на Андрея. Но с ним общаться ещё сложнее. Он не грубил и даже не отказывался. Я услышала тихое:

— Лен… — Посмотрела в лицо. Прочитала в глазах: «что думаешь?» и мотнула головой.

Думаю, скорее всего, то же самое, что думаешь ты. Это дичь. В нашем случае абсолютная дичь.

Отказ дружелюбному Хосе взял на себя муж.

Мне казалось, этот неловкий эпизод останется в памяти, а потом и вовсе сотрется. Но… К сожалению.

— Вы сегодня особенно хорошо выглядите, Элена, — мужчина делает мне то ли профессиональный, то ли искренний комплимент, на который я отвечаю улыбкой. — Глаза горят.

Смутившись, ненадолго опускаю их на мужской подбородок. Почему горят — не ваше дело, Хосе. У нас с мужем было хорошее утро.

Отряхиваю руки от песка, поднимаясь, но ответа не нахожу. Да и мой английский ограничивает в возможности разъясняться так уж свободно. По приезду домой я обещаю себе заняться этим. Хочется мочь больше. Особенно рядом с Андреем.

— Не передумали, Элена? — Льстит, конечно, что он даже имя мое запомнил, но к теме возвращается зря. Она… Спорная для нас с Андреем Темировым. — По поводу церемонии.

— Я помню. Но нет. Не передумали.

Хосе вздыхает, будто расстроен.

Сегодня он снова с альбомом, но держит его прижатым к бедру. Не открывает и не дразнит. Если говорить честно, дичайше красивыми фотографиями. Просто дичайше. Только думать, хотела бы я такие же в других обстоятельствах, нельзя.

— Qué pena… Как жаль, Элена. Редко с первого взгляда видно — перед нами по-настоящему влюбленная крепкая пара. Красивая. Гармоничная. Таких, как вы, хочется женить!

Я знаю, что всё это заученный текст, чтобы туристы поддавались на уговоры, но как же не принимать на свой счет?

Сын в животе ворочается. Я поглаживаю его, привлекая внимание Хосе.

— И bebé потом покажете. У вас на свадьбе были фотографии, Элена?

— Нет. Мы не праздновали.

Хосе цокает языком, демонстрируя свое недовольство. А я в ответ нелогично улыбаюсь.

— Это преступление! — После этих слов вообще смеюсь.

Бросаю быстрый взгляд на наше бунгало. Андрей следит за разговором, снял очки. Даже телефон свой отложил. Фантастика.

Чувствуя неожиданную легкость, возвращаюсь к Хосе и пожимаю плечами.

— Мы необычная пара. — Ответив чистую правду, развожу руками. Мужчина еще некоторое время качает головой.

— Вы должны пообещать мне, что подумаете, Элена. Такая красивая señora должна быть novia. Невестой! С бусами в волосах, в белом платье. Морская пена не идет никому так сильно, как сеньоре Элените. Я бы и бесплатно сделал вам фото.

Насколько он искренен — я не знаю. И проникаться не хочу. Его слова безусловно приятны, но в то же время они заставляют волноваться.

— Я и так как невеста, видите? — Взмахиваю одним бортом своего кимоно и делаю оборот вокруг оси под шум воды и тончайший перезвон ракушек. Дальше — глажу живот. — Или белая конфета с орешком внутри. Они самые вкусные, знаете?

Сама я в восторге от сравнения, а от саднящей досады отмахиваюсь. Просто не надо мечтать слишком нагло. Происходящее — уже выше всяких похвал.

Я благодарю Хосе за комплименты и обещаю подумать. Подхватив сланцы шлепаю по песку обратно в бунгало.

Сейчас я чувствую себя не легкомысленной двадцатилеткой, а действительно сеньорой.

В моем отпускном гардеробе в основном длинные платья и сарафаны. Брюки-палаццо, вечерние топы. Пять пляжных наборов. Стилист постаралась собрать Темирову в дорогу роскошную жену с небольшим животом.

Или уже большим. Я не понимаю.

Опускаю шлепанцы на деревянный пол бунгало. Отряхиваю ступни от песка и прохожу.

Андрей подает руку и тянет к себе за пальцы.

Нам уже принесли еду, напитки и мои до трясучки желаемые клубнику с мороженым, но вместо того, чтобы наброситься, я снимаю очки, шляпку и останавливаюсь между колен мужа. Уже его пальцы ныряют под ткань кимоно и ложатся на бедра. Гладят. Он запрокидывает голову, я так же рефлекторно накрываю волосы ладонью и веду до затылка.

— Что хотел?

Не хочу ни врать, ни говорить правду. Закусываю уголок губ.

Руки Андрея съезжают под колени и возвращаются к бедрам. Муж оглаживает ягодицы и ненавязчивым поддерживающим корсетом огибает изогнутую поясницу.

Я пока не понимаю, как вернусь домой в реальность, где вижу его раз-два в неделю после этого.

Но не хочу развивать дурацкую тему. Мы фиктивные, но на настоящем отдыхе. Нам должно быть легко и хорошо друг с другом.