Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Я скоро уеду из Солстиса. И больше никогда не увижу Ронана Крофта.

Когда это перестало быть чем-то прекрасным и стало угнетать?

Глава двадцать четвертая

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

МЭЙВЕН

Суббота заканчивается. Наступает и проходит воскресенье. В понедельник утром я понимаю, что почти все выходные прокручивала в голове слова, сказанные мне Ронаном с тех пор, как я вернулась в город, пытаясь связать каждое из них с какой-нибудь болезнью.

Это утомительно.

Единственный способ узнать, что с ним не так, – это поговорить с ним, а это занятие я ненавижу больше, чем чистку зубов.

После завтрака Беа задает мне вопрос, которого я надеялась избежать. Мы в гостиной. Я на диване. Она сидит на полу, скрестив ноги, с открытой книгой на коленях. Кью повез тетушек в магазин, так что мы в доме одни.

— Эй, мам?

— Да, милая?

— Помнишь того мужчину в продуктовом магазине, который поднял выпавший из твоих рук лук?

Я медленно опускаю книгу о египетских фараонах, которую читаю, и смотрю на нее.

— Он был очень высоким. И…

Не говори этого. Пожалуйста, не говори этого.

Не отрываясь от книги, она говорит: — У него были такие же глаза, как у меня. Я имею в виду мои настоящие глаза.

— Правда? Хм.

— Я никогда не встречала человека с таким же цветом глаз, как у меня.

— Это логично. Светло-голубые глаза – большая редкость.

Дочь отрывается от книги.

— Да, но не такие бледные, как у меня. Они почти белые. Я видела такие только у хаски. И у того старика в инвалидной коляске, который пришел на прощание с бабушкой.

Этот старик – твой дедушка.

Я выдавливаю из себя улыбку и пытаюсь унять болезненное сердцебиение.

— Полагаю, рано или поздно это должно было случиться.

— У моего отца были светлые глаза?

Единственное, что я когда-либо рассказывала ей об отце, – это то, что мы недолго были вместе, моя беременность была незапланированной, он не поддержал меня, и с тех пор мы не общались.

До сих пор все это было правдой. Мне повезло, что Беа не выспрашивала подробности, но я всегда знала, что однажды начнутся расспросы.

Хотя внутри у меня все сжимается от страха, я сохраняю спокойствие.

— Да, у него были светлые глаза.

Дочь некоторое время молча читает, склонив голову над книгой, а затем снова поднимает на меня взгляд.

— Ничего страшного, если я перестану носить контактные линзы?

В этой поездке — нет.

— Ты же сама их хотела.

Она пожимает плечами.

— Я знаю. Потому что все в школе говорили, что я выгляжу как уродец. Из-за этого я чувствовала себя некрасивой. Мне всегда хотелось такие же зеленые глаза, как у тебя.

— Но теперь ты этого не хочешь?

Теребя край страницы, Беа обдумывает свой ответ.

— Думаю, это нормально – отличаться от всех. Большинство людей не оправдывают ожиданий.

Это заставляет меня усмехнуться. Моя девочка очень сообразительная.

Она закрывает книгу, встает и направляется на кухню. В этот момент звонит мой мобильный.

— Алло?

— Здравствуйте, мисс Блэкторн. Это Коул Уокер. Я звоню, чтобы сообщить вам последние новости.

— Я слушаю. Что вы выяснили?

— Ну, во-первых, за последние сорок лет у похоронного бюро Андерсона было несколько опасных моментов, когда их лицензию могли отозвать.

— Серьезно?

— Ага. Эти ребята не особо следили за порядком. Их штрафовали за все: от несоблюдения санитарных норм до ненадлежащего хранения тел.

Я морщусь.

— Ненадлежащее хранение тел – это не очень хорошо.

Он усмехается.

— Да уж, конечно. Трупы начинают неприятно пахнуть, если их не охлаждать.

У меня замирает сердце.

— Они не хранили тела в холодильнике?

— Те, что не были забальзамированы, – нет. Их поместили в холодильник, но тот уже много лет не работал. Проводка вышла из строя. Они думали, что сухой лед поможет, но, судя по сообщениям о неприятных запахах, это не помогло.

Я в шоке. Мистер Андерсон солгал мне.

Бабушку не хранили в холодильнике.

— Иногда они даже не бальзамировали тела. В одной жалобе утверждалось, что умерший скончался за три недели до похорон, но гроб не могли открыть, потому что останки сильно разложились. Похоронное бюро Андерсона договорилось с семьей, но это были не единственные проблемы. В одном случае они даже похоронили несколько тел в одном гробу. В другом случае они утяжелили гроб мешками с песком. Тело умершего так и не нашли.

Наконец-то ко мне возвращается дар речи.

— Вот дерьмо.

— Хорошо сказано. Я не хочу вас пугать, потому что на данный момент это всего лишь предположение, но, учитывая сомнительные методы работы этого похоронного бюро и тот факт, что у них были проблемы с деньгами, я не удивлюсь, если они были замешаны в чем-то еще более ужасном, чем то, что уже было обнаружено.

Пошатнувшись, я прижимаю руку ко лбу и закрываю глаза.

— Как продажа частей тела на черном рынке.

Мистер Уокер сочувственно хмыкает.

— Простите. Уверен, это последнее, что вы хотите услышать. Пока это всего лишь догадка. Я еще покопаюсь в этом.

— Почему эта информация так и не появилась в газете? Это маленький город. Здесь люди знают, что у их соседей было на завтрак.

— Вы удивитесь, узнав, какие секреты могут хранить люди, если у них есть мотивация.

Поскольку у меня самой есть несколько довольно пикантных секретов, я склонна с ним согласиться.

— Спасибо, мистер Уокер. Оставайтесь на связи.

— Так и сделаю.

Мы заканчиваем разговор. Чувствуя приближение головной боли, я потираю пульсирующие виски. Затем, за неимением других занятий, н начинаю расхаживать взад-вперед. Я раз шесть смотрю на номер Ронана, прежде чем наконец набираю его. Он отвечает самодовольно, как умеет только он.

— Мэйвен Блэкторн. Это имя кажется мне знакомым. Дайте-ка подумать… мы что, вместе учились в старшей школе?

— Отлично, теперь ты еще и комик.

— Я прав? Это ты была той самой девочкой, с кривыми зубами и косоглазием?

— У тебя скоро будут кривые зубы, если ты не перестанешь вести себя как придурок.

Он слышит напряжение в моем голосе и перестает меня дразнить.

— Что-нибудь случилось?

— О нет, все прекрасно. Я провела все выходные, пытаясь расшифровать очень загадочное заявление, которое сделал мне один надоедливый миллионер.

— Миллиардер.

— Что?

— Я миллиардер, а не миллионер.

— Ну, прости меня, папочка Уорбакс9. Мы, простые люди, которые платят налоги, не очень понимаем разницу.

— Тебе нет надобности платить налоги.

— Если не считать такой забавной вещи, как уклонение от уплаты налогов, из-за которой меня могут посадить в тюрьму, я бы с тобой согласилась.

— Я могу научить тебя всем хитростям. Они совершенно законны.

— Твое определение законности оставляет желать лучшего. Могу я объяснить, почему звоню именно сейчас, или ты и дальше будешь пытаться навлечь на меня неприятности с налоговой?

— Я знаю, почему ты звонишь.

Я делаю паузу, чтобы перевести дух, потому что Ронан снова говорит самодовольно.

— Дело не в этом.

— Конечно, в этом. Сначала ты придумаешь какую-нибудь другую фальшивую причину, чтобы сохранить лицо, но дело точно в этом. — Он делает паузу. — «Это» – эвфемизм для обозначения секса.

— Я знаю, что ты имел в виду, придурок.

Самодовольство в чистом виде.

— Я знаю, что это так. Я просто хотел услышать, как ты на меня кричишь.

— Я сдаюсь. — Я сбрасываю вызов. Через секунду мой телефон звонит. Я отвечаю, хмурясь. — Чего ты хочешь?

— Ты мне позвонила, детка. В чем проблема?

— Проблема в тебе.

Ронан усмехается.

— Мне нравится, когда ты рычишь на меня.

Беа возвращается с куском хлеба и маринованным огурцом. Я улыбаюсь ей и, не торопясь, иду к лестнице. Она снова устраивается с книгой, а я поднимаюсь в спальню и закрываю за собой дверь.