Наказание - Джейн Генри

Айви рыдает на руках у Виктора, огромные крокодильи слезы текут по ее щекам. Я прячу улыбку, потому что она ведет себя так драматично, что это просто очаровательно. А Виктор выглядит так, будто готов дать ей почти все, что она захочет.

Он что-то шепчет ей на ухо, и она хихикает, ее хватка вокруг его шеи становится крепче. Мне все равно, если у меня вокруг сердца стена, крепкая как Форт-Нокс, сделанная из нержавеющей стали и алмазов. Ни одна женщина не может быть невосприимчивой к тому, чтобы видеть мужчину, который ей нравится и за которого она собирается выйти замуж, держащего маленькую девочку и заставляющего ее улыбаться с такой нежностью, и оставаться равнодушной к этому.

Сердце остановилось, словно мне на грудь рухнула бетонная плита.

Виктор подходит ко мне, открывает дверь одной рукой и берет меня за руку.

— Айви, я хочу тебя с кое кем познакомить.

Айви делает последний драматический всхлип, прежде чем повернуться ко мне.

— Она красивая, — говорит она Виктору миленьким голоском. Его губы растягиваются в улыбке, что бывает так редко. Кажется, будто я впервые в жизни вижу солнечный свет.

— Она прекрасна, — говорит он ей, его голос странно сдавлен. — И она станет моей женой, Айви. Ты хочешь быть цветочницей6 на нашей свадьбе?

О Боже. Мое сердце.

— Что такое цветочница? Мне нравится быть девочкой.

Его губы подергиваются, а женщина за Александром, которую я предполагаю, его жена, хихикает из двери.

— Это значит, что у тебя будет корзинка с цветами, и перед тем, как мы пойдем по проходу, ты сможешь бросать цветы перед нами, — объясняю я. — Тебе нравится эта идея?

— Думаю, да. А на свадьбе будет торт? — спрашивает Айви, ее брови сведены вместе.

— Не на каждой свадьбе, но я могу пообещать тебе, что на моей будет торт, — говорю я. — Я люблю торт. Торт — мое любимое лакомство.

Глаза Айви расширяются, и она смотрит на меня с восхищением.

— Мое тоже.

— Ты, должно быть, Лидия, — женщина подходит ко мне и протягивает руку. — Очень приятно познакомиться. Меня зовут Харпер. Я жена Александра и мама Айви, — она бросает взгляд на Виктора. — Твоя мама внутри с фотографом, и она хочет поговорить с тобой о том, что ты хочешь сделать.

— Она может поговорить с Лидией о том, что она хочет. Ты знаешь, что я хочу.

Харпер мило смеется.

— Да. Лидию на твоих руках. Обручальное кольцо, которое ты сможешь надеть ей на палец. И смену фамилии, которая сделает Лидию Романовой.

Я сглатываю. Она тоже знает?

— Он немного собственник, — говорит она мне. — Но ты скоро увидишь, что это семейное.

Почему меня это не удивляет?

— Мы так рады познакомиться с тобой. Эти парни есть друг у друга, но каждый раз, когда один из них женится, мы получаем еще одну сестру, — она тепло улыбается. — И мы любим Веру.

Мне странно, что они знают мою сестру лучше, чем я.

— Ее здесь нет, да?

Харпер печально качает головой.

— Пока нет, но они сдвинули горы, чтобы она смогла приехать. Она точно будет здесь завтра.

Комок подступает к горлу.

— Отлично. И моя мама тоже будет здесь.

— Да! Мы, конечно, тоже любим Софью! Давай зайдем внутрь.

Мы заходим в дом. Он внушительный и величественный, именно таким я представляла себе дом семьи Виктора. В другой комнате я вижу Михаила, разговаривающего с мужчиной с седыми волосами и бородой. Официанты в униформе ходят с подносами закусок и бутылками шампанского. Я закрываю глаза, слушая звуки музыки, и глубоко вдыхаю.

Виктор подходит ко мне сзади.

— Я сказал им, что тебе это понравится.

Вот он снова, раскрывая, что знает что-то обо мне, чего я ему никогда не говорила. Я все еще не уверена, как к этому отношусь.

— Ты, должно быть, Лидия, — женщина с элегантными седыми волосами входит в комнату. — Меня зовут Екатерина. Я мать Виктора.

— Очень приятно познакомиться, — тихо говорю я. И это правда. Эта женщина помогла сформировать Виктора в того мужчину, которым он является сегодня, к лучшему или к худшему.

— Михаил в другой комнате? — спрашивает она через плечо.

— Я много слышала о Михаиле.

— Да, позволь мне представить тебя.

Она кивает головой в сторону Айви и Виктора.

— Айви, почему ты обнимаешь дядю Виктора за шею, как будто пытаешься задушить его до смерти? Что случилось, малышка?

— Алекс был с ней груб, — серьезно говорит Виктор. Мои губы подергиваются.

— Александр, — говорит Екатерина, поворачиваясь к своему другому сыну.

Алекс закатывает глаза.

— Он сказал ей, что она должна есть полезную еду, прежде чем получит десерт, — говорит Виктор. — Представь, сказать ей, что она не может есть торт на ужин?

— Так старомодно. Никогда бы не ожидала этого от Александра.

Екатерина качает головой.

— Я тебе вот что скажу, — говорит Виктор. — Если ты съешь свою курицу, ты сможешь сидеть у меня на коленях, и я дам тебе тот кетчуп, который ты любишь.

— Кетчуп? — насмехается Алекс. — Он наполовину состоит из сахара, Виктор.

— Говорит мужчина, который раньше добавлял кетчуп в картошку фри, макароны с сыром и филе миньон.

Алекс хмыкает.

— Ключевое слово, раньше, — возражает он.

— Ты ведешь себя так, будто перерос это, когда тебе было пять лет, — говорит Виктор. — Тебе было двадцать.

Я фыркаю, и Виктор подмигивает мне. Сердце замирает в груди, и быстро отворачиваюсь, я непривыкла к этим ощущениям.

Алекс качает головой, но сдается. Я наблюдаю, как Виктор держит Айви на руках одной рукой и разговаривает с братьями. Стою на расстоянии, пока она укладывает свою маленькую голову на его плечо. Она нашла покой с этим нежным гигантом.

Я понимаю, девочка. Правда понимаю. И я тоже не уверена, как к этому отношусь.

— Нам всем нужно кое-что обсудить, — говорит Виктор, когда мы садимся ужинать. Айви остается у него на коленях, цепляясь за него, как за свою личную крепость. — Нам стоит отложить свадьбу.

Все смотрят, особенно Лидия. Она застыла с вилкой в левой руке и ножом