Послушный до дрожи - Анна Кота

в своей форме.

Пальцы сильнее сжали бедро Нейта.

— Ты смущаешься, — произнесла она тихо.

— Да, госпожа, — голос Нейта чуть хриплый.

— Первый раз втроём?

Он кивнул. Щёки загорелись.

Айвена улыбнулась, наслаждаясь этим.

— Значит, будешь смущаться красиво. Для меня.

Марлен за её плечом чуть приподнял бровь, чуть усмехнувшись. Но теперь в его взгляде не было яда.

Он видел, как Нейт краснеет — и принимал это как часть общей формы, а не повод для давления.

— Ты служишь мне. Только мне, — сказала Айвена тихо, но воздух будто дрогнул. — Даже если он рядом.

Её пальцы коснулись лица Нейта.

Мир сузился до этой точки касания.

Айвена сделала ленивый жест к столику:

— Подай бокал.

Марлен молча подчинился. Подал ей бокал обеими руками, низко, почти склонившись, превращая движение в форму.

Она пригубила вино, и лампа поймала блеск в каплях.

— Теперь угости его, — сказала она, кивнув в сторону Нейта.

В этом движении — бокал, ладонь, лёгкая задержка — не было вызова.

Но было воспоминание: недавно они стояли друг против друга.

Сегодня — другая сцена.

И Нейт понял: это и есть рамка. Марлен не давит — он ведёт так, как велено.

Марлен поднёс ему бокал. Нейт приоткрыл губы, и край стекла коснулся их. Вино скользнуло в рот, прохладное, терпкое. Горло обожгло лёгким жаром. Но настоящим испытанием было не вино.

Настоящее — это позволить другому мужчине быть проводником её воли.

Принимать, не сопротивляясь, не поморщившись, не отвернувшись.

Вчера он бы не выдержал. Сегодня — выдержал. И в этом была его победа, даже если лицо горело от стыда.

Марлен смотрел спокойно, с лёгкой усмешкой осознанного старшинства, но без угрозы. Он чуть дольше задержал бокал возле губ Нейта, будто растягивая миг — так, как делают, когда знают своё место и выполняют волю хозяйки.

Нейт поднял глаза — на неё.

Айвена смотрела на них обоих, будто управляла каждым движением.

— Даже смущение твоё — для меня, — сказала госпожа тихо.

Нейт вспыхнул. Сделал ещё глоток. Марлен не моргнул, не нарушил ритма.

Айвена протянула руку, провела кончиком пальца по его губам. Нейт откликнулся мгновенно: губы приоткрылись сами, дыхание стало глубже.

— Вот так, — сказала она. — Но рано.

Она убрала руку — и пустота жгла сильнее прикосновения.

— Теперь вы оба готовы.

Айвена отошла. Мягкая ткань пеньюара скользнула по телу, свет подчеркнул изгибы.

На столике ждала игрушка — чёрный страпон с тонкими ремнями.

Она взяла его и вернулась.

Марлен шагнул за спину Нейта уверенно, без колебаний, будто давно знал этот ритм.

Ровный. Собранный. Вписанный в тройку.

По её жесту Нейт опустился перед ней на колени. Рука Марлена легла ему на затылок — крепко, точно. Пальцы Айвены игриво скользнули по щеке Нейта.

— Один горит, — сказала она. — Другой держит. И оба мои.

Кончик страпона коснулся рта Нейта, она медленно провела игрушкой по нижней губе.

Марлен держал голову — в функции, без провокаций.

Айвена видела: структура выдерживает.

Марлен держит. Нейт открывается. И она ведёт.

— Прими.

Рот Нейта приоткрылся, дыхание сорвалось.

Госпожа улыбнулась краем губ. В её взгляде была только спокойная власть.

— Вот так.

И ввела.

Игрушка вошла в рот — прохладная, гладкая. Неспешное движение госпожи задало ритм. Марлен фиксировал голову Нейта, не оставляя выбора, но и не ломая — только задавая нужную точку.

Нейт не сопротивлялся. Его отклик был честным: смятение, желание, послушание.

Он смотрел на неё снизу вверх, видел грудь сквозь тонкую ткань, чувствовал женский запах.

— Глубже, — велела Айвена мягко, но неумолимо.

Нейт раскрылся шире. Дыхание сорвалось, глаза заслезились, слюна блестела на губах. Айвена держала его взгляд, не позволяя спрятаться.

Он не знал, как выглядит в этот момент — и боялся узнать. Но смущение ушло так же быстро, как и пришло, потому что в её взгляде не было оценки. Там была власть хозяйки, которой он хотел принадлежать.

Марлен позади удерживал его голову. И в этом чувствоваласьопора, а не угроза. Два касания сходились в Нейте: её страпон спереди, его рука сзади. А Нейт стал проводником их ритма.

Айвена вела спокойно, почти лениво.

— Красиво, — сказала она. Пеньюар словно бы невзначай соскользнул с её плечах, открыв изгиб шеи. — Ты горишь для меня.

Нейт смотрел ей в глаза. Слёзы застилали взгляд, но он не пытался закрыться. Он отдавал себя ей. Полностью. Окончательно и бесповоротно.

Марлен уверенно направил его вперёд и задержал. Страпон вошёл глубже, упёрся в горло.

Нейт захрипел, сглотнул судорожно. Жар ударил в пах.

— Вот так, — сказала Айвена. — Я держу тебя.

Нейт раскрывался глубже, чем сам ожидал. Мышцы горла сопротивлялись, но постепенно начинали отпускать. Сопротивление превращалось в проводимость.

Она усилила нажим. Игрушка вошла почти полностью.

И в этот момент всё в нём оборвалось и вспыхнуло. Оргазм накрыл Нейта внезапно, без прикосновений — только от того, что он полностью отдался ей.

Это не его тело выбрало момент. Это она позволила. Его оргазм принадлежал ей так же, как дыхание, как дрожь в коленях, как влага на подбородке.

Тело выгнулось, колени дрожали, он кончил, задыхаясь, но без попытки отстраниться. Это было особым видом счастья — приподнести себя в дар.

Марлен держал голову Нейта, не давая уйти. Кислорода не хватало, но он держал форму до конца.

Айвена положила ладонь ему на волосы. Лёгкое, властное касание. Этого оказалось достаточно, чтобы он рухнул в её руки — обессиленный, но счастливый.

Пальцы госпожи задержались чуть дольше, чем нужно — и он почувствовал: ей хорошо. Не от его тела, а от того, что он подчинился ей полностью.

Айвена смотрела на него как на завершённую работу — не просто довольная, а сытая властью.

Воздух между ними стал горячее. Она не выдохнула — почти простонала, едва слышно, как если бы позволила себе мгновение удовольствия за его послушание.

Когда его отпустили, грудь вздымалась судорожно, горло саднило, тело дрожало — не от холода, а от напряжения, которое он держал до конца.

Айвена устроилась на краю широкой кровати. Шёлк пеньюара зашуршал о простыни. Лёгким жестом она позвала обоих.

Марлен лёг рядом, положив голову ей на бедро. Её ладонь опустилась ему на грудь, отметив: «сделал хорошо».

Другой рукой она гладила Нейта. Он остался у её ног на полу, уткнулся ей в колени. Дышал глубоко, пытаясь поймать равновесие. Её пальцы