Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария

Вечер, посвященный благородной цели, создает ощущение исключительности. И собственной, и самого события.

А может быть так кажется мне, потому что я сейчас, как никогда, ярко чувствую ценность каждого дня. Считаю их до родов.

И отнимаю от срока нашего с Андреем договора.

Сделав глубокий вдох, поворачиваю и слегка запрокинув голову, чтобы посмотреть на мужа.

Он смотрит в ответ.

Дальше мы не пошли. Мы ничего не обсудили вслух.

Пальцы Андрея легко сжимают мою ладонь. Я так же сжимаю его руку в ответ. Уголки губ еле-заметно дергаются вверх.

Это можно засчитать за признание в любви?

Нет.

Смаргиваю и тоже мягко улыбаюсь. У него ничего, кажется, не меняется. А во мне — каждый день.

Увожу глаза и снова окидываю помещение.

До моих родов — полтора месяца. Сын Андрея ещё не родился, а уже демонстрирует отцовскую амбициозность. Он идет по верхним границам почти всех физических показателей. Наши длинные ноги выросли до 47 сантиметров. Это много. Весим мы уже два с половиной килограмма. Тоже немало.

Если бы я способна была шутить на тему отцовства, сказала бы, что на месте Темирова внимательно следила за сроками, потому что, кажется, рожать я пойду раньше сороковой недели. Но эти шутки для нас неуместны.

Проезжаюсь взглядом по людям, пока не торможу на красиво оголенной женской спине.

Я привыкла видеть Аврору быстрой. Верткой. Куда-то спешащей. В строгом костюме. Брюки со стрелками. Выглаженные шелковые блузки. Юбки-карандаши. Идеально гладкие блестящие волосы в конском хвосте. Я не представляю, когда она успевает и ухаживать за собой, и делать тот миллиард дел, которые есть у них с моим мужем, но, видимо, в этом и кроется секрет: только те, кто успевает всё, не прикрывая лень приоритетностью, достигают успеха.

И своего Аврора добьется очень скоро. Как профессионала её не сбить с пути. Но сегодня она другая. Не помощница Андрея. Не "блестящий юрист и гордость партии". Густые темные волосы водопадом спадают по изящной спине. Элегантное черное платье держится на тонких женских плечах и бретелях-нитях. По позвоночнику вниз застывшей струйкой стекает тонкая золотая цепь. А на пояснице по-хозяйски лежит мужская рука.

Я не знаю, что именно стало поворотным моментом, но на сегодняшнем вечере они с Игорем вместе. Официально. Как пара.

Не замечая меня, Аврора поворачивает голову к своему мужчине. Он смотрит в ответ… И почему-то у меня желудок завязывается узлом.

Я им завидую. Совсем не завидую боли, которую вряд ли можно избежать в любви, но завидую их свободе. Сделанному друг в пользу друга выбору, а не… Как у нас.

Элина извинилась перед Авророй. Я не знаю, на этом настоял Андрей или девушка сама поняла, что перегнула, но итогу рада. Мне кажется, это правильно.

Сегодня в программе выступление невесты Романа нет, но и Бутов, и его будущая жена, конечно же, присутствуют.

Я не испытываю злорадства, что щелкнула девушку по носу. Когда несколько раз находила взглядом их пару, чувствовала себя неловко.

Элина такими глазами следила за выступлением приглашенной певицы, что у меня заныло сердце. Она пела бы в разы хуже, но топтаться по чужим мечтам — совсем не то, чем я хотела бы заниматься.

Сейчас она тоже расстроена. Стоит рядом с женихом и смотрит сквозь стеклянные стены. Напоминает мраморную статую с полупрозрачной кожей.

Мне сложно чувствовать себя в окружении всех этих красивых девушек и женщин хотя бы в половину такой же. Я знаю, что беременность — это временное состояние, но кажется, что растеряла всю свою грацию и навсегда останусь воздушным шариком.

Андрей говорит, что я преувеличиваю, но поверить сложно.

Встречаемся глазами с Романом. Смущаюсь, а он не дает остаться малейшему сомнению, что мой интерес заметил. Удерживает взгляд, немного сужает глаза и улыбается.

Я в ответ тоже. Быстро. И отворачиваюсь.

Среди гостей, конечно же, есть и Валерия с мужем, но у них с Андреем холодная война, которая задевает меня нарочитым безразличием. Он отказался от щедрого предложения объединить знания, активы, связи, усилия из-за нашего сына. И нашего договора. Ей отказали в показательной казни Андрея за неповиновение. Для меня это был бы однозначный финал любых связей, но в их мире всё не так. Сложнее. Я вполне допускаю, что когда-то их отношения снова нормализуются. Но сколько на это времени уйдет… Три года? Больше? Меньше?

Почему меня зациклило именно на трех?

Знаю ответ.

Неосознанно снова сильнее сжимаю пальцы Андрея, он склоняется. На ухо говорю:

— Отойду в уборную, хорошо?

Кивает.

Оставив мужа, выхожу в сад, в котором журчат современные копии античных фонтанов, чтобы передохнуть.

Уже здесь осознаю, что устала.

Споласкиваю руки и придирчиво изучаю лицо. Макияж выглядит безупречно, но я все равно не могу сказать, что довольна своим внешним видом. Многие говорят, что беременность мне к лицу, но я не уверена, что это действительно так.

Сестра больше не звонила. Я узнаю у нее информацию в переписке и только если сама спрошу. Дядю выписали. Это хорошо.

Ему я не звонила и не писала.

Что там с его долгами Андрей больше не говорил. Пообещал связаться с Петром, но пока ничего мне не передавал. Может быть не было возможности, а может быть он надеется, что мой беременный мозг растечется окончательно и я просто забуду.

Допускаю, что так и случится.

С каждым днем мне всё сложнее разбираться, что я вообще чувствую.

Но как бы там ни было, важно только, чтобы там все были живы и по возможности здоровы.

Жизнь моя давно здесь.

Выйдя из уборной, снова попадаю в сад. Оранжерея манит уютом, но свежий воздух в избытке не дает торопиться.

Пишу Андрею, что пройдусь, и ступаю на одну из освещенных дорожек.

Встретив Ирину Марьяновну, пользуюсь возможностью лично выразить свой восторг. На сдержано-сосредоточенном лице всё равно расплывается улыбка. Ей приятно. Мне тоже.

Мы виделись после конфликта в партийном офисе, но она ни разу не дала понять, что мое поведение её задело. Возможно, мне самой стоило бы просто забыть, но когда я вижу у одного из отдаленных фонтанов Элину, решаю подойти.

Тем более, она одна. Без Романа. И это хорошо.

Выставленные Андреем красные флажки отлично работают. Он сказал держаться от этого человека подальше. Хорошо.

Придерживая подол платья, на носочках ступаю по мягкому и немного влажному газону, чтобы не врезаться в него своими невысокими каблуками, но достичь точки назначения не успеваю.

Замерев, слежу, как к Элине быстро и как-то даже резко подходит ее жених.

Сжимает тонкий локоть и разворачивает к себе.

Она вздергивает подбородок и бросает в лицо колкости. Из красивых глаз брызжут слезы.

Элина дергает руку, но Романа это не тормозит. Он склоняется и в лицо что-то негромко, но вполне серьезно говорит.

Элина кривится. Потом толкает.

Он снова отвечает. Девушка выворачивает руку и бьет в грудь.

Меньше всего мне нужно добавлять в копилку неловкостей подобную сцену, но убегать ещё хуже. Я стою.

Элина высказывает жениху в лицо целую тираду. Дальше — он. Возможно, его слова намного больнее. Или весомее. Я слышу обрывки.

"Никто ничего не должен". "Сама виновата". "Певица, блядь".

Даже я испытываю тупую боль в груди. Боюсь, что дальше в Романа полетит кольцо, но, видимо, это слишком радикально. Занеся руку для пощечины, Элина тормозит на произнесенном в глаза "уверена?", сжимает ее в кулак и опустив, чтобы дальше быстрым шагом уйти.

Ругалась не я, но мое сердце ускорилось в разы.

Роман следом не бежит. Дурак.

А может быть дура я, потому что мужчина, повернув голову, во второй раз за вечер за слежкой ловит меня.

Дергает галстук, расслабляя.

— Понравилась сценка? Сорри, мы сегодня не по сценарию Марьяновны, — Спрашивает с сарказмом. Опустив взгляд, изучает носки своих туфлей. Дальше — снова на меня, сузив глаза.