Его самое темное желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Тень промелькнула мимо них, освещая путь.

Если Кинсли ожидала, что спуститься вниз будет легче, она ошибалась. Хотя это был всего лишь короткий лестничный пролет, она обнаружила, что поддерживает Векса все больше и больше, несмотря на его попытки использовать стену для дополнительной опоры во время их спуска.

Облегчение, когда они достигла пола, было недолгим. Ноги Векса подкосились, и он начал падать. Кинсли изменила положение, изо всех сил стараясь удержать его в вертикальном положении, но сумела лишь подхватить его, двигаясь в том направлении, куда падала сама.

Она сильно ударилась о стену, выбив дыхание из легких, и Векс упал на нее. Его когти заскребли по стене, когда он удержался на ногах, лицом уткнувшись в ее шею. Дыхание было горячим и тяжелым на ее коже.

— Прости меня, — прохрипел он. — Я… не так представлял себе такую близость между нами.

— Правда? — спросила Кинсли, не в силах сдержать румянец на щеках. — Ты сейчас шутишь?

Он провел кончиком носа по ее шее и поднялся к уху, заставив ее вздрогнуть.

— Я совершенно серьезен, Кинсли, — с болезненным стоном он выпрямил руку, ослабляя давление своего тела на ее. — Еще несколько шагов.

Она продолжала обнимать его, пока Векс не обрел устойчивость. Не отпуская его, она прошла вглубь комнаты, осматривая новое окружение.

Это место было одновременно лабораторией алхимика, подземельем и святилищем волшебника. Мягкий свет исходил, по меньшей мере, из дюжины различных источников — кристаллов разных цветов, да, но также из некоторых баночек и нескольких наиболее загадочных предметов, выставленных на обозрение. Полки были заставлены банками, горшочками и бутылочками, многие из которых были снабжены загадочными надписями. К счастью, в стеклянных банках не плавали части тел.

По крайней мере, она не могла их разглядеть.

На большом рабочем столе стояли различные флаконы, подставки и инструменты, а также множество пергаментных листов с нацарапанными заметками и книги в кожаных переплетах. И повсюду, куда бы она ни посмотрела, были разбросаны другие безделушки, многие из которых излучали странную, едва уловимую энергию. У нее не было возможности узнать, были ли эти предметы волшебными…

Но она знала. Какая-то часть ее, спрятанная глубоко внутри, ощущала магию, даже если она не понимала, что это значит.

Сбоку находилась большая металлическая дверь, украшенная симметричными загадочными узорами и крошечными рунами.

Но Векс отвлек ее внимание от рассматривания, указывая на противоположную сторону комнаты.

— Отведи меня туда.

Кинсли проследила за его жестом глазами и нахмурилась. Он указал на нишу в дальней стене, где поверх большой подушки было сложено несколько одеял. Среди чудес и тайн этой комнаты это место было таким… обыденным. Таким одиноким.

Она нахмурилась, когда они приблизились к нему.

— Ты спишь здесь?

— Да.

— Пока я сплю в твоей великолепной кровати?

Опираясь рукой о стену, чтобы не упасть, Векс отошел от нее.

— Да.

Стоя к ней спиной, он, наконец, расслабил руку, лежавшую на его животе. Она задрожала, когда он убрал ее. Скованными движениями он развязал пояс и позволил ему упасть, прежде чем расстегнуть застежки туники. Он стянул одежду, обнажив несколько воспаленных порезов и царапин на руках и спине, и застонал, когда липкая от крови ткань на животе отлипала от кожи.

С шипением выдохнув, он сорвал с себя тунику и бросил ее на пол. Он повернулся к ней.

Кинсли ахнула.

— О Боже…

Раны на его животе были глубокими, из них сочилась свежая кровь, которая стекала по животу. Но еще более пугающими были черные линии, расходящиеся от ран, образуя узоры, похожие на паутину.

— Что это? — спросила она.

— Когти баргеста. Отравляют кровь, — царапая когтями каменную стену, он медленно опустился на тюфяк. От его движений живот стал еще более воспаленным. С искаженным от боли лицом он лег на спину.

Кинсли шагнула ближе к нему, протянув руку, чтобы коснуться. Ее пальцы задрожали. Она отдернула руку.

— Тебе нужно наложить швы.

— Я исцелюсь. Но раны… — он зажмурился, когда дрожь сотрясла его тело. — Уже больны. Уже заражены.

— Чем я могу помочь?

Векс открыл глаза. Он поднял дрожащую руку, неопределенно махнув в сторону остальной части комнаты, когда его веки снова закрылись. — Настойка. Облегчит…

Паника поднялась внутри нее, сжимая сердце.

— Это бесполезно, Векс! Я вообще ничего не понимаю. Что тебе нужно?

Тень тронула Кинсли за плечо, привлекая ее внимание.

— Я тебе покажу.

Огонек подвел ее к ближайшей полке и указал на одну из бутылок. Кинсли поспешно сняла ее с места. Внутри клубилась белая жидкость, переливаясь в мягком свете.

— Несколько капель ему на язык, — сказала Тень.

Кинсли вернулась к Вексу и опустилась коленями на подушку рядом с ним.

— Векс, у меня есть лекарство.

Если он и услышал ее, то никак не подал виду. Пот покрывал его лицо, и хотя глаза его были закрыты, в напряженных чертах лица не было покоя. Он прижал руки к животу, чтобы зажать кровоточащие раны, но скрюченные пальцы и когти только усилили кровотечение.

— Прекрати! — она взяла его за руки и отвела их в сторону. — Пожалуйста, Векс, ты делаешь себе больно.

Придвинувшись ближе к его голове, Кинсли откинула влажные пряди волос, прилипшие к его лбу. Его кожа горела. Он повернул к ней лицо, словно ища новых прикосновений.

— Тень сказала, что тебе нужно выпить немного этого, — она вытащила пробку, прежде чем нежно обхватить его щеки и заставить открыть рот. Наклонив бутылку, она позволила одной капле, за которой вскоре последовала вторая, пролиться ему на язык.

— Ты уверена, что этого достаточно, Тень? — спросила Кинсли, отпуская Векса и закупоривая бутылку.

— Пока что, — ответил огонек, паря над Вексом. Ее призрачный огонь был тусклее, чем когда-либо, вокруг темной сердцевины. — Со временем ему понадобится больше.

— Значит, я больше ничего не могу сделать, чтобы помочь ему?

— Ты здесь. Это гораздо больше, чем у него было раньше.

Кинсли нахмурила брови.

— Раньше? Это то, что случилось на днях, не так ли? Когда он оставил меня в библиотеке?

— Да.

— Его не было пять дней… — она вспомнила его внешний вид, когда он поймал ее на попытке взломать замок в эту самую комнату. Изможденный, бледный, усталый. Намек на слабость был даже тогда, когда он навестил ее во время купания. — Он все это время поправлялся?

— Да. Фейри не страдают болезнями смертных, но раны, нанесенные баргестом, могут привести к болезни даже самых сильных неблагих фейри, — призрачный огонь Тени угас. — Я искала яйца вместе с Эхо, Вспышкой и магом после того, как мать-зверь была убита. Мы потерпели неудачу.

— Почему вы потерпели неудачу?

— Баргест, который напал на тебя, только что вылупился, напитанный магией из лей-линии. Магия просочилась внутрь яйца, — Тень коснулась ее своим призрачным огнем. — Маг приказал нам нести дозор. Чтобы охранять тебя. Для Благих укус баргеста — смерть.

И поскольку Кинсли была Благой…

Вот почему Векс так переживал, что баргест мог ранить ее. Несмотря на свои собственные раны, несмотря на то, что он знал, что с ним случится, весь его страх и беспокойство были связаны с ее благополучием.

Кинсли уставилась на Векса сверху вниз. Его грудь поднималась и опускалась от быстрых, неглубоких вдохов, лицо было напряженным, пальцы вцепились в постельное белье, голова безвольно свесилась.

Наклонившись ближе, она провела рукой по его лбу и большим пальцем погладила шрамы в уголке глаза.

— Отдохни, Векс, — мягко сказала она. Она повернулась и начала убирать руку, намереваясь пойти за какими-нибудь принадлежностями, чтобы привести его в порядок, но была остановлена его рукой на запястье. Когда Кинсли снова опустила глаза, она с удивлением обнаружила, что он смотрит на нее.

— Останься, — прохрипел он.

Ее сердце забилось быстрее, а в груди что-то сжалось. Маски, которые он носил в течение их недолгого времени, проведенного вместе, спали, открывая прямой доступ к его душе. Прямой доступ к его боли, его одиночеству, его страху, его нужде.