Горячая штучка - Люси Вайн

— Прекрасно, — говорит Джен, откашливаясь и отвлекая нас от тяжелых воспоминаний. — Ну, наслаждайся нами, пока можешь, потому что я не уверена, что мы задержимся здесь надолго. И я не смотрю проклятых Соседей.

Вернувшись в дом, мы находим Милли, которая вытащила все из своего чемодана, чтобы добраться до диска с третьим сезоном Одиноких сердец.

— Я не могу отставать, — говорит она вместо объяснения, словно это важный рабочий проект, из-за которого начальник уволит ее. Она вставляет диск в старенький папин DVD-плеер, и мы обе садимся на диван. Папа с Джен неспешно идут на кухню, чтобы приготовить чай, Джен счастлива, что ей не приходится пить «проклятый хипповый зеленый чай», пока она вдали от Лос-Анджелеса.

16

11.30, среда 10 апреля

Местоположение: Офисное здание компании «The Haies» неподалеку от площади. Оно кажется еще серее, чем обычно, туда спешат люди со стаканчиками купленного кофе в руках. В ловушку вращающейся двери попал мужчина — заклинило полу его пиджака, — а охранник, находящийся за стойкой напротив, просто сидит и смеется над тем, как тот сконфуженно машет рукой. Урок: никогда не пользуйтесь вращающимися дверями.

Хорошо, есть еще одна причина для того, чтобы я не жалела о раннем возвращении из Лос-Анджелеса. Наконец, я получила письмо от Элизабет после своего абсолютно провального собеседования с ней и с тем идиотом Кэмероном Борном. Она рассыпалась в извинениях. Она сказала, что понятия не имеет, почему Кэмерон атаковал меня всеми этими «дебильными» вопросами, она была слишком подавлена для того, чтобы остановить его. Она интересовалась, могу ли я простить ее.

То есть ей не было стыдно за мою неудачу — ей было стыдно за него.

А потом она сказала, что, просмотрев мои работы, думает, что я «в высшей степени талантлива». Она сказала, что поняла, с каким энтузиазмом я отношусь к ее проекту, и в том же письме предложила мне работу ассистента в галерее.

А в постскриптуме добавила: «Кэмерон Борн не будет участвовать в проекте».

Сегодня утром я отправилась туда, в Саут-Бэнк, чтобы вместе с Элизабет осмотреть помещение, оно великолепно, один просторный белый зал с двумя небольшими кабинетами в конце. Элизабет все время дотрагивалась до стен и смеялась, а потом мы обе танцевали от счастья. Затем мы пошли попить кофе и начали строить планы. Мы говорили о том, какой хотим видеть эту галерею, о возможной дате открытия, о вечеринке, которую мы устроим, чтобы отпраздновать это событие.

Не могу поверить, что это происходит на самом деле.

Мы составили длинный, многостраничный, гигантский список неотложных дел. Начиная с сегодняшнего дня нам предстоит много тяжелой работы, но оно того стоит.

А СЕЙЧАС МНЕ НУЖНО ПОЙТИ И УВОЛИТЬСЯ С РАБОТЫ.

Я толчком открываю боковую дверь здания, весело помахивая рукой попавшемуся в капкан мужчине, который, видимо, все больше впадает в панику. Я сжимаю в руке заявление об увольнении, и меня омывает волной восторга. Господи, я так давно готова к этому. Мне пришлось долго ждать, и я не могу поверить, что это наконец-то происходит. Я чувствую себя такой сильной. Даже те, кому нравится работа, любят оставлять ее, верно? Это так волнующе. И, если честно, меня, наверное, в любом случае вышибли бы. Перед отъездом в Лос-Анджелес я целый день нарывалась. Понятно, Дерек ничего не сказал, когда я сообщила ему, что ухожу в отпуск, но начал обильно потеть и запинаться, говоря об ответственности. Я все равно ушла и знаю, что потом Урсула ворвалась в его кабинет с (еще одной) официальной жалобой на меня.

Когда я вхожу в офис, многие смотрят на меня с удивлением. Я появилась в середине дня, хотя должна быть в Лос-Анджелесе. Сияя от счастья, я обхожу помещение, поднимаю вверх большой палец, глядя на своего туалетного близнеца Ника, и радостно шагаю к своему столу. Мне нужно изъять миссис Бобриху. Через несколько секунд ко мне стремительно подбегает Урсула.

— Ты еще должна быть в отпуске, — обвинительным тоном говорит она. — Мы в последнюю минуту договорились о том, чтобы прикрыть тебя, а это большие затраты. А теперь ты являешься и ждешь, что все будут рады увидеть тебя? Дерек собирается серьезно поговорить с тобой, юная леди.

Она ждет, что я отвечу, извинюсь, а я с безмятежной улыбкой на лице разворачиваясь к ней.

— ОТВАЛИ, ДЖЕККИ, — кричу я как можно громче.

Все в изумлении умолкают, а потом начинают хихикать, а некоторые даже аплодируют.

От удивления Урсула открывает рот, а я направляюсь в кабинет Дерека, держа в одной руке заявление, а в другой — миссис Бобриху.

Вернувшись домой к папе и сидя в гостиной, я с наслаждением вспоминаю о том, как прошел день. Работа мечты в кармане, а также кое-какое воздаяние напоследок. В конце нашего разговора Дерек был очень любезен. Он сказал, что ему жаль отпускать меня, но он рад, что я стремлюсь к большему. На самом деле он поперхнулся, говоря, что «всегда знал, какая я талантливая». А потом обнял меня потными руками, а я постаралась, чтобы меня не стошнило.

Милли, сидя рядом со мной на диване, нетерпеливо хлопает меня по руке.

— Будь внимательнее, ты пропустишь шоу, — говорит она, хотя пока идут только титры. — У Райана и Мариссы сейчас тяжелые времена, — объясняет она и добавляет: — Мамочка сказала тебе? Я собираюсь выйти замуж за Сета.

— Класс, — говорю я. — Я тоже.

Она искоса смотрит на меня.

— Мы обе можем выйти за него замуж? — с любопытством спрашивает она.

— Конечно, — пожимаю я плечами. — Почему бы и нет? Ты можешь делать все, что захочешь. Лишь бы ты была счастлива.

Ее лицо сияет.

— Тогда можно мне съесть шоколадный батончик?

Я со смехом встаю.

— Можно. Мне придется пойти в магазин и купить их.

Она кивает, уже забыв о моем присутствии, мгновенно поглощенная 14-дюймовым экраном папиного телевизора, где Райан мучается как от отчаяния, так и от ревности. Мне не нужно смотреть на экран, чтобы понять, в каком он сейчас состоянии, но я все равно смотрю, всего минутку. Это серия как раз после смерти Джонни[87]. Меня захлестывает волна ностальгии. Мы с Софи были в таком бешенстве из-за этого сюжета, что всегда в знак протеста останавливали фильм. Мы организовали кампанию в школе за то, чтобы (каким-то образом) воскресить Джонни, и написали много безграмотных писем на Fox TV, требуя