Его самое темное желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Наконец, он взял этот набухший бутон в рот и пососал.

Бедра Кинсли дернулись, и все ее тело напряглось. Он открыл глаза и уставился на нее, когда она оторвала плечи от кровати, приоткрыв рот в беззвучном крике, но тут же рухнула и выгнула спину, подставляя ему таз.

Из ее влагалища хлынула теплая жидкость. Он жадно пожирал ее, погружая свой язык внутрь, чтобы получить все. Голос Кинсли, наконец, превратился в прерывистый крик удовольствия, и ее бедра сжались вокруг него, а рука только притянула его еще ближе.

— Векс! — прохрипела она, упираясь пальцами ног в его спину, когда встретилась с ним взглядом. — Пожалуйста, ты нужен мне. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Он в последний раз провел языком по ее клитору, наслаждаясь ее вкусом и дрожью ее удовольствия, прежде чем пополз вверх по ее телу. Устроив свои бедра между ее ног, он уперся локтями по обе стороны от ее головы. Его длинные волосы темным занавесом свисали вокруг них. Он опустил к ней лицо, и Кинсли обняла его.

Поглаживая его волосы пальцами, она заглянула ему в глаза.

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — Векс передвинул бедра, пока головка члена не оказалась напротив ее входа. От нее исходил манящий жар, и он не сопротивлялся. Он медленно вошел в ее горячее, влажное, гостеприимное тело.

У Кинсли перехватило дыхание. Она откинула голову назад и раздвинула бедра, позволяя ему проникнуть глубже внутрь. Ее лоно сомкнулось вокруг него, гребень за гребнем. Когда ей показалось, что она больше не может этого выносить, она обхватила Векса ногами, уперлась пятками в его бедра и еще плотнее прижала к себе, пока не приняла его всего.

Когти Векса заскребли по простыням, когда ее влагалище обхватило его член. Просто быть здесь, внутри нее, чувствуя, как сокращаются ее внутренние мышцы и учащается пульс, — для него этого было почти достаточно, чтобы кончить.

Под завесой его волос, загораживающей их от света камина, были только Векс и Кинсли. Остальной мир перестал существовать. Все, что имело значение, было здесь и сейчас. Все, что имело значение, — это она.

— Ты моя пара, — прошептал он, прикасаясь губами к ее губам и отводя бедра назад и снова медленно входя в нее. — Ты — моя душа.

Кинсли застонала и приподняла бедра, встречая его толчки, и он задавал ритм медленными, уверенными движениями. Она поцеловала его в губы, но он не позволил ей полностью завладеть своим ртом.

Векс поднял руку, запустил пальцы в ее волосы и поцеловал в уголок рта.

— Ты — воздух, которым я дышу.

Он поцеловал другой уголок.

— Ты — вода, которая утоляет мою жажду, и пища, которая питает меня. Ты — дерево, которое дарит мне тень и укрытие, — он поцеловал ее в центр губ, — и небо, в котором я парю.

Между ее бровями образовалась складка, но она не оторвала от него взгляда. Тихо дыша, она обхватила ладонями его щеку.

— Векс… Моя тьма. Мое ночное небо.

Наслаждение обвилось вокруг него с сокрушительной силой. Его мышцы напряглись, дыхание стало прерывистым, а сердце забилось чаще, но Векс не сбавлял темпа. Их тела двигались как одно целое, отдавая и принимая в равной степени. Их души пели в гармонии.

— Кинсли, ты, — прохрипел он, — все для меня.

Он снова поцеловал ее, на этот раз глубже, и почувствовал, как она задрожала под ним. Прикосновение ее губ усилило все остальные ощущения.

— Ты — песня в моем сердце. Мелодия моей души. Я твой.

Она притянула его к себе для нового поцелуя, застонав ему в рот. Их дыхание смешалось, их языки танцевали. Векс закрыл глаза. Все остальные его чувства обострились, впитывая ее. Каждая частичка его существа трепетала от страсти, от удовольствия, от любви. К ней, из-за нее.

Тяжело дыша, он прижался своим лбом к ее, их носы соприкоснулись. Они открыли глаза. Ее глаза, темные, мерцали отраженным светом его глаз.

— Ты моя, Кинсли, — прорычал Векс. Он прикусил ее нижнюю губу зубами.

Она ахнула и дернула бедрами.

В груди у него заурчало, а член дернулся, сбивая ритм. Только тогда он ускорил свои толчки, уступая их взаимной потребности.

— Этого ничто не изменит, — он подчеркивал каждое слово, входя в нее сильнее, глубже. — Ни время, ни расстояние…

Она обвила его руками, ее цепляющиеся пальцы и царапающие ногти требовали большей скорости, большей силы. Ее желание было его желанием, сплетенным с ним так же прочно, как были сплетены их души.

Давление в паху Векса усилилось, угрожая захлестнуть его, лишить силы и контроля.

— Не зверь, — прохрипел он между прерывистыми вдохами, — и не магия, и не сама судьба.

Черты ее лица, покрасневшие в блеске его глаз, напряглись. Ее влагалище сжалось, исторгнув из его горла новый рык. Но ни один из них не отступил. Они черпали силу друг в друге, возносили друг друга все выше в своем стремлении к предельной близости, к непревзойденному блаженству.

— Ничто… этого не изменит.

Темп Векса стал безумным, беспорядочным, и его крылья раскрылись, их кончики задевали столбики кровати.

— Ты. Моя.

Голос Кинсли прозвучал в такт его заявлению, такой же смелый, такой же уверенный, такой же собственнический, такой же грубый.

— Я твоя!

Все существо Векса сжалось до одной точки — точки соприкосновения их тел, их сердец, их душ. Этого было слишком мало, чтобы вместить все удовольствие, все это напряжение, весь этот огонь. Всю эту любовь. Слишком мало, чтобы вместить весь его мир.

Вселенная вокруг него взорвалась. Раскаленное добела пламя охватило его чувства, само его существо, уничтожив все мысли и ощущения и оставив после себя только Кинсли и экстаз.

Он зарычал. Она закричала. Векс слышал звуки будто издалека. Напряжение в нем возросло, перехватив дыхание от волны удовольствия, такой мощной и необъятной, что она, несомненно, захлестнула бы его. И он приветствовал ее.

Он наслаждался ей вместе с Кинсли.

Каждое ее движение, каждый ее звук и каждая пульсация ее горячей плоти подпитывали эту волну и выжимали из него еще больше семени. Она и Векс прильнули друг к другу. Они были единым целым.

Хотя его глаза были закрыты, а разум погрузился в сладостное забытье, он видел Кинсли. Чувствовал Кинсли. Вокруг себя, под собой, внутри себя. Она была частью Векса, вынесенной за его пределы, а он — частью ее. Воистину никакая сила не могла их разлучить. Их души были связаны нитями прочнее самой королевы, любого монстра, прочнее судьбы и смерти.

Постепенно Векс вернулся в себя. Его тело, покалывающее и пульсирующее после их занятий любовью, было теплым и тяжелым. Но не таким тяжелым, как бремя у него на сердце.

Он погладил Кинсли по волосам, и ее пальцы успокаивающе заскользили вверх-вниз по его спине. Когда он открыл глаза, в груди у него все сжалось.

Кинсли сияла, и это не имело никакого отношения к блеску его глаз.

— Ни один взгляд, будь то человеческий или эльфийский, никогда не был так благословлен, чтобы видеть такую красоту, — сказал он низким и грубым голосом. — Это зрелище стоит вечности.

Векс снова поцеловал ее, медленно, нежно, с благоговением, желая передать все то, что он еще не сказал, все чувства, которые он еще не выразил.

Она провела рукой по его щеке, убирая волосы за ухо.

— Я люблю тебя, Векс. Всем своим существом.

Он встретился с ней взглядом и погладил ее по щеке тыльной стороной пальцев. В этих глазах цвета барвинка отражалась целая вселенная, бесконечный простор возможностей и обещаний.

Боги, как же ему хотелось погрузиться в их глубины. Заявить права на все эти обещания, сохранить все эти возможности. Обладать ею вечно.

— И я люблю тебя, Кинсли.

Его взгляд скользнул по ее подбородку, затем по большому пальцу, поглаживающему припухшую от поцелуев нижнюю губу.

— Никогда не сомневайся. Никогда не забывай.

Его сердце чуть не остановилось, когда она коснулась губами его губ и поклялась:

— Никогда.

ГЛАВА 38