Коллектор - Ульяна Соболева

Ложка выскальзывает из моих пальцев и звонко ударяется о чашку. Я закрываю глаза, глубоко вдыхаю.

Хватит. Ты справишься. Просто соберись.

Но вместо спокойствия перед глазами снова его образ. Его лицо наклоняется ко мне, его дыхание обжигает кожу. Он близко, слишком близко. В груди всё сжимается, как пружина, готовая лопнуть.

Я открываю глаза и вижу своё отражение в мутном стекле витрины. Девушка с потухшим взглядом и напряжённой линией губ смотрит на меня в ответ.

— Ты же ненавидишь его, — шепчу я себе.

Но почему тогда, когда он касается меня, моё тело взрывается, как будто я сто лет ждала этого? Почему я помню каждую секунду, каждую его фразу?

— Гадство, — вырывается у меня шёпотом.

Официантка проходит мимо, бросает странный взгляд, но я не реагирую. Мне сейчас всё равно.

Я хватаюсь за чашку с кофе, пытаюсь сделать глоток, но он обжигает губы. Я ставлю её обратно с дрожащими руками. В горле ком. В груди буря.

Забудь его. Просто забудь.

Но даже мои собственные мысли мне не верят.

Я выхожу из кафе, кутаясь в пальто, хотя на улице не так уж холодно. Воздух свежий, но не спасает от тяжести, которая давит на грудь с каждой секундой всё сильнее.

Вокруг темно. Фонари лениво светят на пустую парковку, их тусклое мерцание дрожит на мокром асфальте. Вдалеке слышится шум машин, но здесь — почти тишина. Только звук моих шагов.

Кажется, я снова заблудилась в собственных мыслях. Аслан — его образ будто преследует меня даже сейчас, когда я наконец осталась одна.

Я поправляю сумку на плече и иду быстрее к остановке, надеясь, что движение поможет сбежать хотя бы на мгновение от наваждения.

Но его невозможно обмануть.

Резкий визг тормозов режет тишину. Мои ноги цепенеют на месте. Я оборачиваюсь и вижу чёрную машину, которая остановилась буквально в метре от меня.

Дверь открывается.

И я замираю.

Он.

Аслан выходит из машины, не спеша, плавно, будто знает, что мне некуда бежать. Фонари отражаются в блеске его чёрной куртки. Взгляд холодный, пронзающий до самых костей, но глаза горят этим проклятым огнём, который я чувствую даже на расстоянии.

— Садись, Вера, — голос тихий, но от него мурашки пробегают по позвоночнику.

— Нет, — шепчу я, хотя мой голос звучит слабее, чем хотелось бы.

Он делает шаг вперёд, и я рефлекторно пятюсь назад, но там уже бордюр. Некуда деваться.

— А я не спрашивал.

Горло сжимается так, что я не могу вдохнуть. Его фигура заслоняет свет фонаря, и мне кажется, что я снова оказалась в ловушке, из которой не выбраться.

— Отойди, — пытаюсь я, но голос звучит дрожаще.

— Ты сама знаешь, что не отойду, — отвечает он, как будто это давно решено.

Мы смотрим друг на друга, будто эта тишина между нами может что-то изменить. Но я знаю его. Аслан никогда не оставляет незавершённое.

И мне страшно. Но ещё страшнее от того, что внутри меня снова вспыхнул этот жар, эта ненавистная тяга к нему, которую я не могу контролировать.

Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на губах, и я чувствую, что если сейчас он сделает ещё один шаг, я сломаюсь.

Но он уже сделал.

Я пытаюсь сделать шаг назад, но его рука оказывается быстрее. Пальцы обхватывают моё запястье, горячие, сильные, как кандалы. Он сжимает так, что я вздрагиваю от боли и застываю на месте.

— Пусти меня! — выкрикиваю, пытаясь выдернуть руку, но он даже не морщится.

— Не кричи, — шепчет Аслан, и его голос слишком близко, слишком тихо, будто это не угроза, а интимное предупреждение.

Горячее дыхание касается моего уха, и я замираю, как животное, загнанное в угол. Пульс грохочет в висках, кровь стучит в груди. Дрожь накрывает меня с головы до пят, но я уже не понимаю, от страха это или от чего-то другого.

Он тянет меня к машине так резко, что я теряю равновесие и почти падаю на него. Грудь прижимается к его телу, я чувствую напряжение его мышц и ненавижу себя за то, что это заставляет моё сердце колотиться ещё быстрее.

— Тебе некуда бежать, Вера, — шепчет он, и эти слова обжигают сильнее, чем его хватка.

Я сопротивляюсь, бью его свободной рукой в плечо, но это всё равно что ударить стену. Он даже не дрогнул.

— Пусти меня, Аслан! — кричу снова, но мой голос срывается, предательски дрожит.

Он смотрит на меня сверху вниз, его тёмные глаза сканируют моё лицо, губы слегка приоткрыты, будто он ждал этой истерики. Как будто она ему нравится.

И самое страшное — в глубине души я не хочу, чтобы он отпускал.

Мои ноги подгибаются, но он удерживает меня и открывает дверь машины. Пихает меня внутрь, не грубо, но настойчиво, так что спорить бесполезно. Дверь хлопает, и я слышу, как он обходит машину с другой стороны.

Двигатель гудит, резкий рывок вперёд, и мы выезжаем на пустую дорогу. Я прижимаюсь к окну, чувствую прохладу стекла, которая немного успокаивает мою горящую кожу.

Мы едем в полной тишине. Радио не работает, только звук мотора и моё сбившееся дыхание заполняют пространство между нами.

Я сжимаю пальцы на коленях так сильно, что ногти впиваются в кожу. Не поднимаю головы, не смотрю в его сторону, потому что боюсь встретиться с его взглядом. Аслан — это как огонь: если встретишься глазами, сгоришь.

Его рука лежит на руле, пальцы легко касаются кожаной обивки. Никакого напряжения. Он спокоен, как будто это обычная поездка, а не похищение посреди ночи.

Машина набирает скорость, за окном мелькают фонари, огни города тают где-то за горизонтом. Чем дальше мы едем, тем сильнее я чувствую, как внутри всё сжимается. Тугой узел где-то под рёбрами.

Что будет дальше?

А я знаю. Знаю, чем заканчиваются такие моменты с ним: болью, желанием и тем ужасом, который заставляет моё тело дрожать, а разум кричать.

Машина резко тормозит, меня бросает вперёд, ремень безопасности больно впивается в грудь. За окном — пустырь. Вдалеке тускло видны силуэты деревьев, но здесь, вокруг нас, только тьма и звук моего дыхания, слишком частого, слишком громкого.

Аслан выключает двигатель, тишина обрушивается на нас, как бетонная плита.

Я хватаюсь за дверную ручку, но он даже не даёт мне шанса открыть её. Поворачивается ко мне так быстро, что я отпрокидываюсь назад, вжимаюсь в спинку сиденья.

Его взгляд обжигает