Пандора - Дария Эссес

Всхлипнув, Леонор уткнулась лицом в плед и разревелась.

Я удивленно приподнял брови, совершенно озадаченный, что мне с ней делать. Я никогда не успокаивал девушек. Черт, чтобы привести в порядок Татум, я вызывал ее на рукопашный бой, но такую хрупкую девушку, как Леонор Монтгомери, мог уничтожить даже легкий порыв ветра.

Стиснув челюсти, я обнял ее за плечи и притянул к своей груди.

Она разревелась еще сильнее.

Господи, помоги мне...

– Не реви, Барби. Твоя подруга сильная, ты же знаешь это?

– Я знаю, Бишоп, знаю! – всхлипнула Леонор, вцепившись в мою футболку. – Но я так виню себя за то, что уже второй раз не уследила за ней. Два похищения. Два чертовых похищения, которые я могла предотвратить, но не сделала этого!

– Если бы ты помешала мне в том году, то не заливала бы сейчас слезами мою футболку, – хмыкнул я, хотя грудь сжалась от чувства вины.

В этом мы с Леонор Монтгомери были похожи.

Нас обоих жгла вина за одного и того же человека.

Услышав движение в конце коридора, я поднял голову и увидел Малакая, привалившегося к стене со сложенными на груди руками. Он неотрывно смотрел на Леонор, сотрясающуюся в моих объятиях.

– Я всё еще ненавижу тебя за то, что ты сделал, но… – Она икнула. – Но пытаюсь понять тебя. Да, это неправильно, но ты защищал своего брата и не знал Дарси. Просто я чувствую, как ты дорожишь ей, а это для меня самое главное. Мной никто так не дорожил, поэтому… поэтому я доверяю тебе. Я доверяю тебе ее.

Положив подбородок на светлую макушку, я тяжело выдохнул.

– Не такая уж ты и сука, Монтгомери.

– А ты всё еще тюремщик, – буркнула она, стукнув меня по груди. – Но… хороший тюремщик.

На моих губах появилась слабая улыбка.

– Спасибо за комплимент, Барби.

***

Второй день после того, как Дарси положили в больницу, я посвятил мести.

После встречи с маленькой Пандорой я стал более мягким. Сдерживал агрессию. Заковал цепями внутренних демонов. Свел к минимуму убийства, даже когда руки чесались от жажды разбить кому-нибудь лицо, окрасив пространство в алый цвет.

Но в тот день всё это испарилось. Когда я увидел на полу склада Дарси, а под ней растекалась лужа крови, мое мягкое сердце обросло ядовитым плющом и колкими шипами, как у садовой розы. Когда увидел двух привязанных к стене собак и гробницу, в которую эти ублюдки хотели поместить ее. Когда увидел ее глаза – впервые такие пустые и безнадежные.

Красный.

Всё вокруг стало красным.

Гнев пробежался по телу, словно молния. Впервые за столько лет я всем существом возжелал размозжить кому-то череп, выколоть глаза, отрубить голову, повесив ее на входные ворота академии.

Красная пелена превратилась в плотную завесу ярости, что скрыла под своим покровом Бишопа Картрайта.

Осталась только тьма, что выковала мое сердце.

Ни капли сострадания.

Ни капли пощады.

Я цокнул, когда подвешенный под потолком смертник начал умолять меня отпустить его. По его окровавленному лицу текли слезы, смешанные со слюнями, и это зрелище заставило меня скривить губы от отвращения.

– Поздно просить прощения, Кирби. Ты подписал себе смертный приговор, когда коснулся моей богини. Проходи через ад и молись, чтобы Люцифер тебя не услышал.

Позади что-то загремело, и подвал «Чистилища» заполнил скулеж Кэмерона. Бросив взгляд через плечо, я увидел Эзру, который довольно усмехался и раскачивал перед ним цепь. Он замахнулся и оставил на его бледном животе вмятину, которая скоро перерастет в очередную гематому.

Вдохнув металлический запах крови, я в предвкушении оскалился и вновь повернулся к Кирби. Его глаза в ужасе расширились, когда он увидел в моей руке ножницы, что я достал из заднего кармана джинсов.

Спасибо, что научил меня самым разным пыткам, отец.

Я знал много способов, как заставить его страдать, но начать хотел с самого легкого. У меня в запасе было бесконечное количество времени. Я собирался отрезать от него кусочек за кусочком, пока он не начнет молить о смерти, но даже тогда я не позволю темной деве с косой забрать его.

Смерть настигнет их, но не сегодня.

– Понимаешь, в чем дело, Кирби… – неторопливо протянул я, осматривая острое лезвие ножниц. – Я бы сделал с тобой самые ужасные вещи, если бы ты тронул любую другую девушку. Поверь, узнай я раньше, какое ты ебаное животное, я бы привязал тебя к заднему колесу мотоцикла и прокатил по дороге, усеянной гвоздями. Но ты тронул мою девушку.

Я прижал кончик ножниц к его губе и начал медленно отрезать ее.

– Мою, блядь, будущую жену.

Кирби взревел от боли и попытался отвернуть от меня голову, но ее крепко удерживали металлические штыки, встроенные в стену позади.

– Она – лучшее, что сотворила Вселенная. Гребаный большой взрыв, из которого появились звезды и планеты. Думаешь, такой мерзавец, как ты, может затмить ее свет? Думаешь, у ее солнца нет луны, которая поглотит тебя и заставит задыхаться во тьме?

Кирби зарыдал и задрожал всем телом. По его груди, на которой я вырезал свои инициалы, стекал пот, смешанный с кровью. Его член сжался, по всей видимости, догадываясь, что скоро я перейду к нему.

А эти маленькие мышиные глазки?

О, как много в них было страха.

Отрезав губы и выбросив их в ведро с ухом Кэмерона, я довольно оглядел свое творение.

– Теперь мы перейдем к члену, а когда ты сожрешь его, я выколю тебе глаза. Я бы сделал это сейчас, но хочу, чтобы ты видел каждую секунду своего падения.

– Можно я? – проскулила со стола Татум, покачивая ногами.

– Нет. Помоги Эзре.

– Я и сам справляюсь, – хохотнул тот, и подвал вновь заполнил звон цепей, которыми он обмотал шею Кэмерона. Кажется, я слышал писк мышей: пытать их маленькими лапками и зубами он любил так же, как я – отрезать губы.

Чертово удовольствие.

Их кровь. Их плач. Их крики.

Я провел около палаты Дарси всё утро, но не мог дышать, зная, что дышат эти двое. Пока моя девочка борется за жизнь на белоснежной кровати, сердца двух монстров бьются и качают кровь, которая должна течь по моим рукам.

Я жаждал мести.

Я хотел показать им настоящий ад.

Наверное, я выглядел как побитая дворняга, которая не меняла вещи