Сладкое Рождество - Кэрри Лейтон

При виде такой красоты у меня перехватило дыхание, а сердце замерло от восторга. Мне казалось, я в сказке.

Там он сделал мне предложение.

В руках у него была коробочка такого же цвета, как и фиолетовый пластырь, который он когда-то давно наклеил мне на палец. В ней было кольцо со сверкающим бриллиантом. Скромным, чем-то похожим на нас, сирот, у которых мир отнял все.

В темноте его глаза сияли, как звезды. Он спросил, выйду ли я за него замуж. И от каждого слова, произнесенного его глубоким голосом, по моей коже бежали мурашки.

Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Мое сердце прокричало «да!» раньше, чем я смогла произнести это вслух.

Когда я пришла домой, был уже вечер, ко мне вернулась беззаботность.

Утро, проведенное с Анной, придало сил. Стоя на стуле, подняв руки над головой и открыв рот от усердия, я пыталась повесить на люстру рождественский венок. Листья искололи запястье, но я не сдавалась и продолжала попытки, чуть подавшись вперед и немного теряя равновесие.

Как говорит моя приемная мама, остролист приносит удачу, так что один венок я уже повесила на входную дверь. Но еще я где-то прочитала: чтобы примета сработала, нужно повесить венок и над обеденным столом.

Мне недоставало самой малости. Но, может, если я смогу дотянуться чуть выше…

– Ты что делаешь?

Обернувшись, я увидела в дверном проеме статную фигуру. Он всегда появлялся бесшумно. Я знала, что мужчина, за которого я собираюсь выйти замуж, предпочитает сначала самостоятельно изучить обстановку.

По его лицу стало понятно, что происходящее ему не нравится: черные брови были нахмурены, лицо сурово, а губы сжаты в тонкую линию.

– А, привет! – радостно поздоровалась я.

Его не тронула ни моя улыбка, ни то, как засияли мои глаза при виде него.

– Я хотела повесить венок и здесь. Как тебе? Мне кажется, он будет хорошо тут смотреться, дома станет уютней. Конечно, мы его уже повесили и на…

Договорить я не успела – две руки подхватили меня под мышки. Движение было сильным, почти сердитым, но я уловила проскальзывающую в его порыве нежность. Он опустил меня на пол, и я уловила свежий аромат, пропитавший его рубашку.

– Я еще не закончила…

– Не смей забираться так высоко, – прервал он. В его взгляде был упрек.

– Да все нормально, я аккуратно…

– Неважно, – отрезал он. – Если хочешь что-нибудь повесить, просто позови меня.

– Ты мне никогда не помогаешь, – с обидой буркнула я.

От него вкусно пахло. Он был одновременно и такой привлекательный, и такой враждебный, что это сбивало с толку. Вдобавок мысль о том, что следующим утром он станет моим мужем, приводила меня в смятение. Я думала о нем целый день и поняла, что соскучилась. Очень.

– Интересно почему, – ответил он с легкой ноткой сарказма.

Ригель с любопытством оглядел мои прическу и макияж. Я улыбнулась, радуясь, что он в хорошем настроении.

В последнее время он был очень напряжен.

После окончания университета с отличием и стажировки, открывшей перед ним блестящие карьерные перспективы, Ригель получил место в крупной компании, которая производила детали для аэрокосмической промышленности.

Сначала он проводил термоструктурные анализы, оценивал потенциальные риски и возможности производства. А всего год назад его повысили, и теперь он сам создавал прототипы деталей.

Ему доверяли все больше задач. Сейчас он впервые за долгое время выглядел расслабленным.

Это потому, что скоро я стану его женой?

Я обняла его, потом положила руки на его подтянутый живот. Ригель сделал несколько шагов назад и сел на стул, который я придвинула. Устроившись у него на коленях, я запустила пальцы в его волосы и начала нежно перебирать их.

Его тело на мгновение напряглось, но мне хотелось передать ему то чувство умиротворения, которое сама испытывала от его прикосновений.

– Ты боишься, что я убьюсь и брошу тебя у алтаря?

Он взглянул на меня исподлобья, и я заметила промелькнувшую искру обиды. За годы вместе я научилась различать ее за его жесткостью. Ему двадцать девять, и он по-прежнему старается не выдавать свои эмоции – такой уж у него характер.

Я привыкла преодолевать защиту, которую он выстроил вокруг себя, но в этот раз даже моя мягкость не сработала.

– Ты слишком безрассудна, – бросил он, но не отодвинулся и позволил мне продолжать гладить его волосы. – Ты уже дважды падала. Нельзя делать все, что тебе хочется. Иногда ты ведешь себя как ребенок.

Я задержала на нем взгляд, а потом посмотрела вниз. Венок, который лежал на столе, теперь действительно казался нелепым. Возможно, Ригель и правда был более ответственным, чем я.

Это осознание слегка выбило из равновесия. Несмотря на наш возраст, годы, проведенные вместе, и все, что мы строили день за днем, какие-то вещи так и не изменились.

– Ты прав, – прошептала я.

«Я просто хотела порадовать тебя», – подумала я про себя, но вслух не решилась сказать – вдруг прозвучит не к месту.

– Прости.

Он тяжело вздохнул.

Хотя сегодня суббота и у него выходной, он участвовал в конференции и потому был в костюме и галстуке.

Глупо, но я хотела спросить, любит ли он меня еще.

Мне не повезет, я уверена. Вместо ласковых слов, которые мне так сейчас нужны, я наверняка услышу сухой, раздраженный или, что хуже, полный скепсиса ответ.

– Ты меня еще не поцеловал.

Его темные глаза скользнули по моему лицу с веселым, почти игривым выражением. В этот момент не имело значения, где он пропадал все эти дни, чем занимался и почему ничего мне не рассказывал. Когда он смотрел на меня так, я принадлежала только ему – целиком, без остатка, так, что не было слов, чтобы это описать.

– Не поцеловал?

– Да.

Он наклонился и легко, почти небрежно, коснулся губами моей щеки.

– Нет, не так, – чуть обиженно выдохнула я.

Ригель обхватил меня за талию. Большие ладони скользнули к моим предплечьям, и он крепко прижал меня к себе. Потом притянул еще ближе, склонив голову набок. Он делал так каждый раз, когда любовался мной.

– Тогда как?

– По-настоящему, – объяснила я, прекрасно зная, что он смеется надо мной.

Но мне нравилась эта игра. Нравилось, как между нами возникает напряжение такого рода. Мы знали друг друга слишком хорошо, чтобы не осознавать, насколько мы разные. Но были моменты, когда наши души играли в догонялки, как дети.

– По-настоящему… – передразнил он.

– Так, как ты поцелуешь меня завтра.