Сладкое Рождество - Кэрри Лейтон

Подаренное им помолвочное кольцо сияло в отблесках его волос цвета вороного крыла, как сказочное. Как из той сказки, которую я видела в его глазах. И того света, что вспыхивал каждый раз, когда наши взгляды встречались…

Ригель придвинулся ко мне. Я обхватила его лицо руками.

Его черные ресницы сомкнулись за мгновение до того, как наши губы соприкоснулись. Я поцеловала его – и исходивший от него аромат свежести вскружил мне голову.

Ригель расслабился и расправил широкие плечи. Потом наклонил голову и ответил на поцелуй. Наши языки тоже соприкоснулись, и я сразу почувствовала себя на своем месте.

Не было ничего лучше, чем целовать его, ощущать тепло его кожи, слышать мощные удары сердца, чувствовать его ровное, уверенное дыхание.

Мои пальцы нежно скользили по его щекам, рисуя крошечные круги. Я обнимала его столько, сколько хотела. А потом его рука скользнула вперед, едва коснувшись моего бока, и медленно поднялась к груди. Когда его пальцы сжали мою грудь, внизу живота появилось приятное покалывание.

Мои руки заскользили по его плечам. Я потянула на себя узел галстука, и Ригель без сопротивления позволил мне его снять. Он забрал галстук из моих рук, небрежно бросил на стол и снова притянул меня к себе, продолжая целовать. Я улыбнулась, зная, что этот галстук ему никогда особо не нравился.

– Синий пиджак… – пробормотала я между поцелуями. – Забыла сказать, что отнесла его в химчистку.

Охваченный страстью, он пробормотал:

– О чем ты?

– Пиджак… синий… – повторила я, задыхаясь в его объятиях. – Я отнесла его в химчистку…

Я расстегнула несколько пуговиц на его рубашке.

А потом… Я не поняла, что произошло. Его руки вдруг замерли, тело напряглось, словно стало мраморным, лицо побледнело.

Ригель уставился на меня, кожа приобрела восковой оттенок. Он резко прижал руку к груди и похлопал прямо через костюм область сердца. Я в ужасе смотрела и не понимала, что происходит.

– Ригель, что с тобой? – прошептала я в замешательстве. – Тебе плохо?

Внезапно он резко вскочил, сбросив меня с колен. Я пошатнулась, сердце ушло в пятки, сжавшись от страха из-за его неожиданной реакции. Но прежде чем я успела вымолвить хоть слово, он с яростью посмотрел на меня, развернулся и стремительно вышел, громко хлопнув дверью.

Одной рукой я схватилась за край стола, другую прижала к груди. Раздался визг шин – он уехал.

Я пораженно смотрела в пустоту, на то место, где он был всего несколько секунд назад. Сердце бешено колотилось, а губы все еще были влажными от его поцелуев.

Что… что пошло не так?

Я пыталась понять, что произошло, но не могла думать связно.

Почему он схватился за сердце?

Ригель… Ему стало плохо?

От этой мысли дыхание участилось. Я судорожно огляделась в поисках телефона, схватила его и нажала на вызов. Шли длинные гудки – он не отвечал. Я бесконечно много раз набирала его, пока не включился автоответчик.

На грани отчаяния я позвонила Анне и рассказала о том, что случилось. Мысли путались – особенно от осознания, что все это происходит накануне свадьбы.

– Успокойся, Ника, – сказала Анна, услышав панику в моем голосе. – Не волнуйся. Норман уже пытается связаться с Ригелем. Просто оставайся дома, ладно?

– Я не понимаю. Я не понимаю, что произошло! Что мне теперь делать? Анна…

– Ничего! Ничего, – повторила она мягче, словно пытаясь одним голосом вселить в меня спокойствие. – Что бы ни случилось, все будет хорошо. Жди его дома. А я позвоню Аделине и Карлу, может, они что-то знают. Постарайся расслабиться. Поешь, отдохни перед завтрашним днем.

Усилием воли я пыталась остановить поток тревожных мыслей в голове. Сглотнула слюну, комом стоящую в горле, и кивнула, хотя Анна, конечно, этого не видела.

Я ждала его дома. Одна.

Совсем не так я представляла себе последнюю ночь перед свадьбой. Я свернулась калачиком на кухонном стуле, обхватив колени руками. В темноте мерцали только огоньки гирлянды на нашей елке у входа. Я ждала его. Так и не смогла уснуть – перед глазами снова и снова вставало выражение ужаса на его лице и то, как он схватился за сердце.

Я прождала его всю ночь.

Но он так и не вернулся.

* * *

– Вот увидишь, он валяется где-то в канаве.

– Где туфли?

– Мне нужны иголка и нитки! Можете мне их принести?

– Мы сейчас прямо как в фильме. В какой-нибудь драме.

– Все в порядке, Ника! – Передо мной замаячило лицо Билли, а ее голос заглушил остальных. – Вот-вот пойдет снег, платье порвалось, жених пропал… Но ты не волнуйся! Все в порядке!

– Прекрати, – проворчала Мики, отталкивая Билли. Собранные на затылке волосы придавали ей особое очарование, а серо-коричневое платье струящимся шелком облегало пышные формы.

– Мы же не на улице. И платье не порвалось – просто чуть разошелся шов на подоле.

– Ну тогда ничего страшного! Всего-то жених пропал, вообще не о чем волноваться! – выкрикнула Асия с другого конца комнаты.

Она стояла, прислонившись к шкафу, с бокалом шампанского в руке. На ней было длинное бронзовое платье в стиле ампир и туфли на высоких каблуках. На лице застыл гнев.

Аделина, в платье того же цвета, бросила на нее укоризненный взгляд.

Здесь были все мои подруги.

Билли и Мики, с которыми я дружила еще в школе, – мои подружки невесты в этот важный день.

Аделина и Асия – наши свидетельницы.

Ригель не мог выбрать никого другого. Аделина знала нас всю жизнь, ей он втайне рассказывал о своих чувствах ко мне.

С тех пор как меня удочерили, Асия вошла в мою жизнь. Именно она должна была засвидетельствовать нашу с Ригелем сильную и искреннюю любовь. Любовь, преодолевшую смерть.

Несмотря на непростой характер, Асия поддержала меня, когда узнала о моей любви к Ригелю.

– Не позволяй им портить тебе настроение, – подбодрила Аделина, поправляя мои и без того идеально уложенные волосы.

Легко сказать, учитывая, что меньше чем через час я должна была выйти замуж.

– Ты же слышала, что сказала Анна? Норман отправился его искать… Я уверена, с ним все в порядке. – Она приподняла мое лицо за подбородок. – О, Ника, выглядишь измотанной. Ты вообще не спала?

– Такое случается, когда тебя бросают перед алтарем… – прошипела Асия.

– Ее бросили не перед алтарем. Ее