Сладкое Рождество - Кэрри Лейтон

Это не может быть правдой…

Тиффани и Алекс стучат в дверь. Я едва нахожу силы, чтобы повернуть защелку замка, но дверь не открываю. У меня нет сил. Они делают это сами и осторожно заходят в ванную.

Они ничего не спрашивают, и я тоже молчу. Они просто смотрят на тест. Тиффани прикрывает рот рукой и смотрит на меня с тревогой.

– Ты беременна… – тихо говорит Алекс дрожащим от волнения голосом.

Услышав это, я понимаю, что это происходит на самом деле, и прихожу в себя.

– Я… я беременна. – Слова застревают в горле, и я инстинктивно кладу руку на живот, в ужасе от мысли, что там, внутри, с каждой минутой, растет его частичка, наша частичка. Паника захлестывает меня. – Как я могла это допустить? Я не готова стать матерью. Мне нет и двадцати четырех, я слишком молода, чтобы воспитывать ребенка.

– Несси… – Тиффани обнимает меня за плечи, глядя на меня с нежностью и сочувствием.

Но я не даю ей договорить. В глазах появляются слезы, я сглатываю, пытаясь избавиться от кома в горле.

– Он… он не хочет детей. Он всегда это говорил. Он не сможет заботиться о ребенке, дать ему то, что нужно. Эта новость взбесит Томаса.

Тиффани берет меня за руку и нежно сжимает.

– Тебе нужно поговорить с ним.

Я качаю головой, слезы уже текут по щекам.

– Это будет конец.

– Томас любит тебя больше жизни, – вмешивается в разговор Алекс, его голос звучит успокаивающе. – Вы справитесь с этим вместе, как делаете это со всем остальным с тех пор, как познакомились.

Я всхлипываю от слез, и Тиффани крепко меня обнимает, шепча на ухо:

– Все будет хорошо. Ты не одна, мы с тобой.

Не размыкая объятий, она ведет меня в спальню, пока Алекс спускается в гостиную, чтобы проверить, что там творится – Томас, Лейла и Лорен только что вернулись.

Свернувшись калачиком, я плачу в объятиях лучшей подруги. Она гладит меня по волосам и утешает. Лишь когда в дверь стучат, я с трудом заставляю себя прекратить рыдать. На пороге появляется Томас, он кажется обеспокоенным.

– Увидимся внизу, – шепчет Тиффани, когда он входит внутрь комнаты.

Он подходит и присаживается передо мной на корточки, как для разговора с ребенком.

Ребенком…

– Прости, что так отреагировал, Несс. Я не хотел испортить тебе вечер, никому из вас.

Я не отвечаю, лишь сильнее прижимаю колени к груди, уставившись в пол.

Томас гладит меня по щеке, и по этому нежному, заботливому жесту я понимаю, что он больше не злится на меня. Пока.

– Твои друзья рассказали мне о том, что случилось.

Я резко перевожу взгляд на него.

– Они тебе рассказали?

Он кивает.

– Не переживай, они взрослые, знают, что делают. По крайней мере, я на это надеюсь, – добавляет он с тихим смешком, имея в виду моих родителей.

Я снова опускаю взгляд, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Но слезы все равно текут.

– Несс. – Он берет меня за подбородок и смотрит в глаза. – Я знаю, что перегнул палку и с тобой, и с Лейлой, но…

Я качаю головой, закрывая лицо руками. Пытаюсь говорить сквозь слезы, но не могу выдавить ни слова о беременности. И уж тем более не могу выразить то, что осознала в тот миг, когда увидела положительный результат. Я понимаю, что не готова к этому, но от мысли о других вариантах у меня мороз по коже.

– Эй, успокойся. – Он мягко убирает мои руки от лица и притягивает меня к своей груди. – Я не должен был срываться на тебя из-за Логана, я знаю. Я понял, почему ты это сделала, поверь. Просто мысль, что ты была там, с ним, без меня…

Он глубоко вздыхает и гладит меня по волосам.

– Я как будто снова пережил ту проклятую ночь и до чертиков перепугался, – признается Томас. Он берет мое лицо в ладони и смотрит мне в глаза. – Ты – вся моя жизнь. – Он четко выговаривает каждое слово. – Я бы не выдержал, если бы с тобой снова что-то случилось.

Мне все еще страшно, но в его объятиях я вдруг ощущаю себя в безопасности. Его слова каким-то образом вселяют в меня искру надежды.

В конце концов, возможно, Алекс был прав.

Может, Томас и правда хорошо отреагирует на новость. Ведь мы с ним уже не такие юные, как четыре года назад. Вместе мы повзрослели, научились держать эмоции в узде и черпать в них силу.

Мы пережили вместе столько тяжелых моментов, что я отказываюсь верить, будто нашим отношениям может прийти конец из-за невинного существа, нашего ребенка.

Я шмыгаю носом и высвобождаюсь из его объятий.

– Прости, что заставила тебя волноваться, – бормочу я. – И что солгала. Обещаю, это больше не повторится.

Я не успеваю больше ничего сказать – наш разговор прерывает стук в дверь. В дверном проеме стоит мама. Она мягко спрашивает:

– У вас тут все в порядке?

Сделав глубокий вздох, я киваю и вытираю слезы с щек.

– Все в порядке, мама, – говорю я, успокаивая ее взглядом.

Я понимаю, что моя реакция на нее и Кристофера была слишком резкой – я просто не ожидала их увидеть вместе. Но теперь это уже не кажется таким большим делом. Если спустя двадцать лет они решили дать друг другу второй шанс, кто я такая, чтобы им мешать?

Она улыбается, будто прочитав мои мысли. Затем добавляет:

– Мы сейчас будем смотреть «Интуицию» и ждать полуночи. Присоединяйтесь.

– Начинайте без нас, мы скоро спустимся, – отвечаю я.

– Хорошо, как скажешь. Ой, чуть не забыла: я оставила вам по кусочку торта. – Она впервые смотрит на Томаса с теплотой, и он отвечает ей улыбкой, полной благодарности. – Оставлю вас наедине, – говорит она, закрывая дверь, и спускается на первый этаж.

– Как думаешь, велика ли вероятность, что в мой кусок она положила крысиный яд? – спрашивает Томас, едва мы остаемся одни.

Я не могу сдержать смех.

– Гораздо больше, чем ты думаешь, – подыгрываю я, все еще улыбаясь.

Он садится рядом. Прислоняется спиной к стене, вытягивает ноги на полу и обнимает меня за плечи, притягивая ближе. Я смотрю в окно и замечаю, что снова пошел снег.

Вдруг в голове возникает вопрос.

– А что насчет твоей сестры?

Томас проводит рукой по лицу и вздыхает.

– Она встречается с Винсом.

– Винсом? – Я смотрю на него в шоке. – У них это серьезно?

– Это же Винс, с ним не может быть ничего серьезного. А теперь,