Какие планы на Рождество? - Карен Понт
— Невероятно, но…
— Шучу! Но вы сами виноваты. Заводитесь с пол-оборота — поэтому задирать вас так весело. В любом случае все то, что вы мне сейчас сказали, меня успокаивает. Теперь я знаю — приезд с вами в Санта-Две-Ёлки не повлечет за собой никаких последствий. Вы явно не героиня фильма «Они жили долго и счастливо и нарожали кучу детей».
— Если учесть, что сказки полны сексизма и слабых женщин, в печали ожидающих освобождения доблестными рыцарями, то риска никакого. Так что, если обсуждать неприятные подробности, то я предпочитаю роли скромных любовников с восхищенными взорами и поцелуйчиками в губы за завтраком.
— О нет, только не это. Лучшего способа испортить весь маскарад не придумать. Я не из тех, кто любит демонстрировать свои чувства на публике. Поэтому никаких обнимашек, держаний за ручки, воркований и приторных прозвищ.
— А когда останемся вдвоем? Скажу сразу, я не стану с вами спать.
— У меня, может, пошловатый юмор и нездоровая любовь сарказму, но я не какой-нибудь извращенец. И к вашему сведению: ведь это вы умоляли дать вам возможность оказать мне услугу. Так что давайте помнить, что я вас ни к чему не принуждал.
— Вы правы. Прошу прощения. Итак, без демонстрации чувств на публике и без интимной связи наедине. Тогда не совсем понимаю, в чем ваша выгода от моего присутствия.
— На эти праздничные дни моя мать всегда планирует кучу всевозможных дел, так что, если я привезу ей прямо в лапы послушную жертву, это немного отвлечет ее от меня. Время от времени я, хоть и не фанат, позволяю себе небольшой санный спуск. И наконец — вишенка на торте, — это поможет избежать за столом вечных вопросов о моей личной жизни. А можете мне поверить, с каждым разом они все настойчивее, да еще и с глубоким анализом причин, почему я все еще одинок.
У меня тоже уже есть парочка ответов на эти «почему», но приберегу-ка я их на потом. Так будет лучше.
— Да, мне это знакомо. Я сама — единственный ребенок в семье, и моя мать отмачивает шуточки каждый раз, когда вспоминает, что я до сих пор не сделала ее бабушкой. Почему предназначение девушки непременно в рождении ребенка? Как это меня бесит. Так или иначе, вы обещаете мне в обмен на несколько дней в вашем обществе стереть запись? И что по дороге не будет никаких изменений в условиях?
— Я уже сказал: сделаю все, что смогу, чтобы никто не увидел этих записей. Не понимаю, как условия могут измениться по дороге? Ведь я человек чести.
— О’кей. Тогда, думаю, мне все ясно. Кусочек брауни с двойным шоколадом? — предлагаю ему, чтобы закончить этот завтрак сладкой углеводной бомбой.
— С удовольствием.
Пока я иду на кухню отрезать два куска пирога, все становится на свои места. Речь лишь о нескольких днях, мне предстоит только быть там и согласно кивать на все вопросы. Секса не предусмотрено.
И вот на этом пункте, что весьма странно, я чувствую, что мой разум перестает быть в гармонии с телом. В чем дело, почему именно этот мужской типаж легкого циника производит на меня впечатление?
В конце концов, мне достаточно просто поучаствовать в приготовлениях к Рождеству. Я должна это пережить.
— А что за куча дел, которые ваша мать планирует к Рождеству? — снова садясь за стол, интересуюсь я.
— Ничего необычного, — отвечает он, отправляя в рот кусок брауни и удовлетворенно вздыхая. — Украшение рождественской елки, конкурс на лучшее печенье, настольные игры, лепка снеговика, санные бега, ну и дальше в том же роде.
Кажется, что-то в этом меня встревожило.
Санные бега.
Это как — по плоской равнине? И кто-то меня повезет?
Или я покачусь сама, под углом в шестьдесят градусов — вниз по склону, с ветерком?
Глава 10
20:00
— Так ты решаешься туда поехать in fine?[10] — спрашивает Жозефина, делая очередной глоток «Апероль-шприца».
Я пригласила друзей к себе на вечеринку — хоть один приятный день моего отпуска перед завтрашним отъездом.
— Сама ты in fine! Должна тебе напомнить: если б ты не корчила из себя великую артистку, ничего этого бы не случилось! Освежи-ка в памяти — сколько времени у меня было, чтобы отпереть этот чертов замок? Еще меньше, чем потребовалось Эрве для… Ладно, короче, мы уже договорились больше не обсуждать эту тему.
— Да, больше не будем. Но все-таки даже блистательная актриса не сможет вытянуть такой дрянной сценарий.
— Да мой сценарий был прекрасен! — возмущаюсь я. — Травма в любом случае должна была сработать! Откуда мне-то было знать, что он умеет оказывать первую помощь.
— Он рассказал хоть немного, как там будет, в горах? — спрашивает Эстелла, щедро намазывая на крекер слой зеленой тапенады.
— Только в общих чертах. Видимо, его мать разворачивает там бурную кухонную и развлекательную деятельность. И мне предстоит в ней поучаствовать. Рождественские забавы, — резюмирую я, запихивая в рот явно больше песочного печенья с пармезаном, чем он способен вместить. — Говорил что-то еще про сани, но тут уж увольте, пусть на меня не рассчитывает. Не сяду я своим задом на пластмассовую штуковину, которая потом понесется по снежным трассам, ни о чем таком и речи не может быть.
— А ты вообще какую роль будешь отыгрывать? — спрашивает уже Тибо. — Горячая властная подружка или все-таки тепловато-мутноватая?
— Да просто холодная, знаешь ли. Он сказал, что никаких проявлений чувств на публике, а наедине тем более.
— Но почему? — восклицает Жозефина. — Говорю тебе, ты должна будешь переспать с этим типом.
— Ух ты, и с чего бы это?
— С того, что, во-первых, никто не отказывается от возможности потрахаться. А во-вторых, по тому, как он ощупывал мою лодыжку, я поняла, что в постели он не промах.
— Если не считать, что мой поезд уже ушел, — это я про Эрве. Ничего подобного у меня в планах нет. Хватит с меня секса.
— А вдруг это мужчина твоей жизни? — подхватывает Эстелла. — Как в фильмах бывает. Сначала вы притворяетесь, но потом в игру вдруг вступает магия чувств.
— Я ей всыплю, пожалуй, этой магии чувств. У него нет никакого желания искать
