Какие планы на Рождество? - Карен Понт
— Вот это точно! — ухмыляется Тибо. — А еще хуже, если у него воняют носки или он питается исключительно телячьей печенью.
— Да ладно, я преувеличиваю. Но он и вправду… отвратителен!
— И отвратителен, и сексуально обольстителен, — упорствует Жозефина. — Больше скажу — пахнет он приятно. И… у него длинные ноги! Сами знаете, как говорится: длинноногий, не психуй, у тебя ведь длинный…
— О нет, только не это! — перебиваю я, давясь смехом. — Позволь тебе напомнить, что завтра мне предстоит полдня провести в машине рядом с ним. Так что, если мой взгляд упадет на его ноги, я предпочла бы не представлять, какой между ними член. А кроме того, вообще-то на размер наплевать. Главное — чтобы парень знал, как им пользоваться.
— Нет, не плевать! — возражает Жозефина. — Размер имеет значение! Даже если он не знает, как им пользоваться, что, кстати, в основном и бывает, но зато у него хотя бы длинный, то еще не все потеряно. Ты со мной согласен, Тибо?
— А почему ты меня спрашиваешь?
— Потому что из нас четверых ты единственный обладаешь экземпляром, что и делает тебя экспертом в этих материях.
— Ты ни разу не жаловалась, если память мне не изменяет, — усмехается он. — Отсюда и вопрос: это у меня длинный или я просто знаю, как им пользоваться?
— И то и другое? — подхватываю я. — А спор все жарче, а? Ты не находишь, Эстелла?
— Точно-точно!
Мы все оборачиваемся к Жозефине: это бывает нечасто, но теперь она вдруг привлекает всеобщее внимание.
— Не стану я отвечать на это. Сами прекрасно знаете — у нас с Тибо пакт о неразглашении…
— Ах вот как… Ну это только потому, что ты ни в какую не хочешь признать меня суперлюбовником. Согласись же.
Жозефина не желает ничего признавать и только потягивает тихонечко свой коктейль, чтобы нам стало еще яснее: больше из нее ни слова не выдавишь.
Очень жаль.
— Все вы не правы, оба, — вздыхаю я. — Но ты-то, Тибо, можно узнать твое мнение по поводу размера? Какая разница, какой размер, если мужик не может доставить женщине удовольствие? Вот ты, как парень, скажи нам: ты согласен, что суть не в размере?
— Одно могу сказать точно: вы, девчонки, даже представить не можете, какому прессингу подвергаете нас, парней. А ведь все это ради вас! Как будто дело только в нашем умении, вы хотите переложить всю ответственность на хрупкие плечи наших членов! А вам не кажется, что в этом процессе участвуют двое, и вам тоже не мешало бы подучиться, как с ним обращаться!
— Но если попадается тот, кто в постели совсем беспомощен, тогда пусть уж лучше у него будет длинный. ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ ДОКАЗАТЬ! Сколько еще повторять, — снова восклицает Жозефина.
— Вау, остерегайся слишком громко рассуждать об этом — рискуешь сделать так, что ни у кого больше не встанет, — возражает ей Тибо. — И к сожалению для вас, дорогие дамы, длинный, но вялый — это тоже неэффективно.
Я покатываюсь со смеху.
— И слишком проворный тоже не годится! Ладно-ладно-ладно, все это очень интересно, но я так до сих пор и не решила, что паковать в чемодан! Напоминаю, что завтра мне уезжать. Итак, что мне, по-вашему, взять с собой?
— Я хоть и выше всех этих разговоров о шмотках, но на всякий случай выскажусь: шерстяные пуловеры и теплые кофты? — подсказывает Тибо.
— И не забудь надеть компрессионные чулки, если уж на то пошло, — прерывает его Жозефина. — Нет, ей следует выбрать одежду, которая выгодно подчеркнет ее достоинства. Вот, например, помнишь, то платье, которое ты купила.
— Бирюзовое на тонких бретельках?
— Да!
— Жозефина, я отправляюсь в горы, Тибо прав. Там будет минус офигеть-как-много-тысяч градусов, я не могу расхаживать в летнем платье на бретельках. Ты уж как скажешь, так хоть стой, хоть падай. Не пройдет и нескольких минут, как я заледенею. И к твоему сведению, еду я вовсе не за тем, чтобы его соблазнить.
— Вот видишь, ты уже и сама говоришь «к твоему сведению», — немедленно вскрикивает Эстелла. — Вы созданы друг для друга, вы оба! Держу пари, что утром двадцать пятого декабря он будет от тебя без ума.
— И этого добиться будет легче в обтягивающих платьях, а не в толстых шерстяных пуловерах! О чем я и толкую уже битый час.
— Все с вами понятно, — говорю я, допивая свой стаканчик. — Ничего там не будет, уверяю вас. Ничего в квадрате.
— Ни даже маленького невинного поцелуйчика под звездным небом после двух чашечек горячего шоколада со взбитыми сливками?
— Ни даже поцелуйчика. А ты пересмотрела фильмов о Рождестве! А еще слишком зависима от «Игры престолов», тебе срочно нужно лечиться!
— Напрягись же хоть немножко и подумай о своих несчастных друзьях, которым предстоит провести Рождество в семейном кругу! — восклицает Жозефина. — Мне придется сидеть за столом зажатой между дядюшкой Анри, рыгающим после каждого блюда — это он так проталкивает его дальше, в желудок, — и тетушкой Гислен — а она любит как раз под разделку жареного каплуна расписывать в красках, как ей удаляли желчный пузырь. Не лишай меня надежд на ремейк «Грязных танцев» в том краю, где живет Санта-Клаус!
— Да, Жозефина права. Обещай нам, что не будешь противиться судьбе.
— Если это доставит вам удовольствие, — и я со вздохом поднимаюсь, чтобы снова сделать всем по коктейлю.
Им-то всегда можно пообещать.
Пообещать им все что угодно — ну, с меня станется.
Даже если сама я знаю, что ничего не случится.
Ничего-ничего.
Ничего в квадрате.
Глава 11
21 декабря, 10:00
Вечеринка затянулась допоздна, и чемодан я окончательно застегнула только утром. Несмотря на это, когда Давид позвонил в дверь, я была уже полностью собрана.
— Итак, вы готовы провести пять самых фантастических дней в вашей жизни? — спрашивает он, как только я открываю дверь.
— Будь я поразвязней, ответила бы, что возбуждена как моль у двери мехового салона.
Он смотрит на меня и вдруг от души улыбается.
— Сами придумали?
— Нет. Слышала, какой-то парень так пошутил однажды по радио, и с тех пор мне хотелось ввинтить это в разговор.
— Шутка что надо. Я ее запишу. Где ваш багаж?
— Вот он. Чемодан.
Он оборачивается и, кажется, очень удивлен:
— И только? Нет! Не может быть.
— Да,
