Приручить "Демона" - Рада Мэй
- И вообще, на что ты рассчитывала? У нас тут Аня на первом курсе ему любовную записку написала, так он и её пытался заставить перед всеми прочесть - до слёз довёл.
Удивлённая новостью, я оглянулась на притихшую скромницу Аню Кизилову - рыжеволосую полноватую девушку, неловко комкающую в руках уголок серебристого шифонового шарфа. Любовную записку?! Неужели кто-то всерьёз мог увлечься этим жутким типом?
- Он тебе, правда, нравится? - в голове это как-то не укладывалось.
Девушка покраснела и зло припечатала:
- Уже нет! Теперь я его ненавижу! - она бросила в сумку тетрадь для лекций и почти бегом покинула аудиторию, а мой список претензий к историку значительно пополнился, разозлив ещё больше.
Значит, я, отбивающая парней у одноклассниц, - дрянная и испорченная, а он, прилюдно унижающий студенток, весь такой хороший и правильный? Это что, блин, за двойные стандарты?! Лицемер!
- Повезло Демьянову! - присвистнул Костя Потапов, ранее уже пытавшийся пригласить меня на свидание. - Какие страсти вокруг него бушуют. Мира, а мне такую сказку напишешь?
- Нет, Костик, это исключительно для некрасивых и злобных преподов. Тебе - ни к чему. - Отмахнулась от очередной попытки заигрывания и погрузилась в продумывание плана мести обнаглевшему Демону.
С чего бы начать? Может, подсыпать ему завтра в буфете слабительного или Виагры перед парой?
- А по-моему, ты извращенка, - презрительно фыркнула Минина, отношения с которой у нас не заладились с самого начала. - Только представь, что он использует твою писанину по назначению, и при этом будет думать о тебе!
- А ты - трепло! Всё время пугаешь его своей крутой мамашей, но почему-то ничего не происходит. Видимо, не так уж она крута! А может, ты просто, как Анька, сама в Демона втюрилась?! - сердито огрызнулась я и, взяв сумку, направилась к выходу.
Дожидаться возвращения Демьянова не собиралась. Перед нашей следующей встречей следовало определиться с дальнейшей тактикой и продумать план мести.
***
Промаявшись ночь, я немного остыла и с сожалением отвергла пытку Виагрой и слабительным. Если у задохлика Демьянова вдруг откроется аллергия на подсыпанные препараты, что вполне вероятно, у меня возникнут серьёзные проблемы. К тому же это как-то слишком мелко и по-детски, Демон заслуживает кары помасштабнее. Вроде увольнения. Вот к чему нужно стремиться в идеале. Преподаватель-садист нам не нужен, ничему хорошему он не научит. Ну а как этого добиться - другой вопрос.
Я склонялась к повторению недавнего удачного опыта: обвинение учителя в сексуальных домогательствах по отношению к студентке - веская причина усомниться в его компетенции. Осталось только спровоцировать Демьянова на эти самые домогательства. То есть придётся продолжать порядком надоевшую игру в любовь только теперь уже с другой целью...
ГЛАВА 6
В столовую для преподавателей на следующий день я зашла только потому, что в студенческой закончились мои любимые конфеты «Рафаэлло».
В большом светлом помещении приятно пахло чем-то творожно-ванильным. Самая долгая, выпадающая на обеденный перерыв перемена подходила к концу, и большая часть столиков уже пустовала, а очереди у буфетной стойки практически не было.
Купив коробочку любимых сладостей, я направилась к выходу, но увидев одиноко сидящего за столиком Демьянова, не удержалась и подсела к нему. Он такому соседству, разумеется, не обрадовался и сухо напомнил, что столовая для студентов дальше по коридору.
- Там места нет, - соврала, не поморщившись, и тоскливо вздохнула, уставившись на его чашку кофе.
Эх, такая прекрасная возможность подсыпать недругу чего-нибудь убойного пропадает! Историк проследил за моим взглядом, осторожно отодвинул напиток в сторону и холодно заметил:
- Ты вчера ушла с урока до звонка.
Надо же, заметил! Хотел, наверное, продолжить занимательное чтение на публику, а автора не нашёл.
- И что мне за это будет? Опять доклад зададите? Понравилось? - огрызнулась, не сдержав эмоций.
Н-да, какая уж тут игра в любовь - не прибить бы от избытка чувств.
- Нет. Я просто снижаю тебе экзаменационный бал. Чтобы получить хотя бы тройку, ты должна будешь ответить на четыре, что практически нереально, - последовал равнодушный ответ.
Эта новость особо не напрягла, просто окончательно убедила в верности принятого решения. Значит, нужно организовать его увольнение до начала сессии, посему «возвращаемся к нашим баранам».
- Я ушла, потому что тошнило… от вашего лицемерия, Глеб Константинович. Значит, меня за какие-то там школьные прегрешения вы считаете злой и испорченной, а сами получаете удовольствие, унижая других? Признайте, вчера вы поступили подло, это было личное послание. Очень личное.
Взгляд чёрных глаз сегодня был каким-то непривычно усталым и особой неприязни не выражал, но возражение прозвучало резко и категорично:
- Между преподавателем и студенткой, Злобина, не может быть ничего очень личного.
- Это не повод доводить девушек до нервного срыва!
- Ой, не прибедняйся, ты сама кого угодно доведёшь, - отмахнулся он как от назойливой мухи и выразительно посмотрел на часы, видимо, намекая, что злоупотребляю его временем.
Лестный отзыв о моих способностях даже польстил, но бдительность не усыпил.
- Допустим, моя нервная система закалена общением с вами в старших классах, а что насчёт Ани Кизиловой? Это вы её по системе Макаренко до слёз довели или просто самоутверждались за чужой счёт?
Меня смерили ещё одним недовольным взглядом, но до ответа всё же снизошли:
- По-твоему, лучше поощрять несбыточные надежды? Сейчас она, по крайней мере, выбросила эту
