Самодовольный наглец - Джанин Инфанте Боско

Прищурив глаза, я уточняю:

— И что?

Уголки ее губ приподнимаются, привлекая мое внимание к идеальному рту.

— А я не встречаюсь с копами.

Что ж, он был идеальным, пока из него не вылетели эти слова. Разумеется, она не встречается с копами. Только с преступниками с нелепыми именами вроде Хаунд. Прикусив внутреннюю сторону щеки, отвожу взгляд и съеживаюсь, понимая, что весь мой участок только что стал свидетелем того, как меня продинамила цыпочка.

Подобного унижения было бы достаточно, чтобы любой другой мужчина поджал хвост, но не я.

— Давай поговорим снаружи.

На самом деле это не предложение, поскольку я не даю ей шанса на дискуссию. Быстрым кивнув Ричи, я сигнализирую ему, что на сегодня закончил, и беру Антонию за руку, выводя ее из участка. Как только мы оказываемся на тротуаре, я отпускаю ее руку и поворачиваюсь к девушке лицом.

Она заправляет волосы за уши и качает головой.

— Послушай, здесь нет ничего личного, Марко. — Антониа замолкает. — Я имею в виду, вчера я бы сказала иначе, но потом ты появился у моего дома с моими документами…

Я прерываю ее.

— Как раз вовремя, чтобы заставить твоего парня ревновать.

— Хаунд не мой парень, — огрызается она. Раздраженно выдыхая, Антониа наклоняет голову вправо. — Хочу сказать, что ты неплохой парень. Да, первое впечатление от тебя отстойное, но ты хороший… — ее голос затихает, и она подмигивает мне. Это чертовски мило — как и легкая улыбка на ее губах. — Точнее, неотразимый, — исправляется она, прежде чем продолжить. — …и ты прислал мне фруктовую композицию, которая реально прекрасная… но ты полицейский!

Хороший.

Она считает меня хорошим.

— О, значит, по-твоему, я хороший? — шиплю я сквозь стиснутые зубы. Делая шаг ближе, касаюсь пальцем ее подбородка и заставляю Антонию снова посмотреть мне в глаза. Качая головой, продолжаю: — Я послал тебе эти гребаные фрукты не потому, что я хороший, Антониа. А потому что не могу выкинуть тебя из гребаной головы. Я отправил их, потому что проснулся сегодня утром, гадая, какая ты на вкус. Каково твое тело на ощупь. И, черт возьми, я не переставал представлять, какие звуки ты будешь издавать, когда я заставлю тебя кончить. Когда ты будешь извиваться подо мной, умоляя о большем.

Ее идеальный рот образует букву «О», и с губ срывается вздох.

— Но не волнуйся, — я делаю шаг назад, поднимаю руки и пожимаю плечами. — Ты не встречаешься с копами, а я не бегаю за девушками, которые не хотят, чтобы за ними ухаживали. — засунув руки в карманы, оглядываю улицу.

Черт, она меня нереально завела, хотя я всего лишь подержал ее за руку. Одной ночи с Антонией будет явно недостаточно, но я не собираюсь выставлять себя дураком еще больше, чем уже выставил.

Вот что получаешь за то, что думаешь членом.

— Марко… — бормочет Антониа.

Закончив разговор, качаю головой. Достаю ключи из заднего кармана и уже собираюсь уходить, когда вспоминаю, что девушка приехала сюда на метро. Бормоча проклятия, сжимаю ключи в кулаке и смотрю на нее.

— Где твой байк?

— На офисной парковке. Я не могла везти фруктовый букет в седельной сумке, поэтому поехала на метро… — ее голос затихает, когда она убирает волосы с глаз. — Забудь об этом… — заикается Антониа. — Марко, нельзя говорить подобные вещи, а потом просто спрашивать, где мой байк! — возмущается она.

— Можно, — отвечаю я, хватая ее за локоть. Веду ее вниз по улице, к стоянке, где припаркована моя машина. — Вот как мы поступим: я подвезу тебя обратно в офис, а затем разойдемся в разные стороны. Больше никаких ухаживаний. Если я зайду в офис, чтобы повидаться с Сорайей, и ты будешь там, я поздороваюсь, но даю слово, больше никаких дынь.

— Но я люблю дыни! — протестует Антониа.

Черт возьми, от этой девчонки у меня голова кругом!

В одну минуту она горячая, а в следующую — холодная.

Мне за ней не угнаться.

— И я очень люблю сэндвичи с копченой говядиной.

Я поворачиваюсь к ней, и Антониа одаривает меня улыбкой — такой, которую чувствуешь в глубине души. Улыбкой, которая изменит весь ход жизни, если ей позволить.

Черт.

Приблизившись, девушка запрокидывает голову и смотрит на меня.

— А еще мне очень нравятся ваши пошлые разговорчики, офицер Пирелли.

Сглотнув, я смотрю на нее в ответ.

— Это были не пошлые разговорчики.

— Неужели?

Эта девушка меня погубит.

Уничтожит.

Разорвет на миллион гребаных кусочков.

— Если хочешь пошлостей, продолжай так улыбаться, и ты даже не представляешь, сколько всего от меня услышишь.

Глава 9

Антониа

Понедельник, может, и сволочь, но его брат вторник уже на пути к тому, чтобы стать полным мудаком. В таком случае страшно представить, какой будет среда, а про пятницу и говорить не хочется. К тому времени меня либо уволят, либо выдадут замуж, либо трахнут.

Буквально.

По большей части все шло хорошо, пока я не представила Марко Сорайе как своего рыцаря в сияющих доспехах. Невозможно было не заметить злорадное выражение на ее лице, и я сразу же стала жертвой синдрома «недержание языка за зубами». Вместо того, чтобы полностью погрузиться в работу, я размечталась о Марко. В итоге отправила несколько нелепых электронных писем Сорайе, и, да, как вы уже догадались, ответила на пару вопросов в колонке.

Извещение об увольнении было неизбежным.

Но вторник еще не закончился. На самом деле, он оставил самый большой поворот сюжета на конец дня. Я как раз выключала свой компьютер, когда из лифта вышел курьер и спросил Антонию Де Лука.

Первая мысль — отец одумался и решил отправить мне сюрприз, чтобы поздравить с моим новым достижением. Может, мы и не в ладах, но он по-прежнему тот парень, который приходил на каждый мой танцевальный концерт с самым большим букетом розовых роз.

Никогда не думала, что Марко пришлет мне что-то, и когда курьер попросил меня подписать бланк, я понесла его прямо в кабинет Сорайи. Логично было предположить, что Марко отправил букет свежих фруктов ей, своей подруге, которую знал дольше двадцати четырех часов, а не мне, девушке, с которой недавно познакомился. Не то чтобы мы поладили или что-то в этом роде. Что касается первой встречи, то наша была катастрофой и совершенно недостойна фруктового добра.

Я поставила композицию на стол Сорайи, и та посмотрела на меня в замешательстве. Поскольку вчера я отправила ей письмо с извинениями за опоздание, она, должно быть, подумала, что букет от меня, и это