Поцелуй дождя... Исцели меня, если сможешь... - Лив Янг

Выдыхает, все же заставляя себя встать с кресла и подойти к ней.

Оборачиваюсь, чувствуя на себе чей–то взгляд.

– Привет, – неуверенно улыбается.

Смотрит прямо в глаза. И от этого взгляда, такого темного и теплого, ноги слегка подкашиваются.

– Алекс! – без тени смущения бросаюсь к нему на шею.

Смеется, прижимая к себе. Легко поднимая в воздух крепко держит за талию, втягивая в себя тепло и запах хрупкой девчонки.

Аккуратно отпускает, одергивая зацепившуюся униформу.

– У тебя голубые глаза, – смеется, наконец отвечая себе на вопрос, мучавший его несколько лет. И вновь ни грамма косметики на лице. От чего серьезный доктор выглядит совсем ребенком, непонятно по каким причинам натянувшим на себя униформу. – А еще ты пахнешь больницей и каким–то цитрусовым шампунем.

– Я только с операционной, – смущенно улыбаюсь, принюхиваясь к рукаву больничного костюма. – А ты оказывается умеешь улыбаться… И у тебя от этого появляются ямочки на щеках! Это безумно мило!

Дикарями таращимся друг на друга изучая, все еще не веря, что наконец общаемся не по телефону.

– Устала?

Молча киваю.

– Майкла видел? – вытягиваю шпильки из растрепавшегося за четыре часа операции пучка, с наслаждением растрепывая волосы.

– Конечно, – кивает. – Пару часов назад. Он уже спит давно. Кофе хочешь?

– Безумно, – бормочу закатывая глаза.

– Я уже брал сегодня два, но они не дожили до конца вашей операции, – хмыкает он.

– У меня есть повкуснее автоматного, – тяну его за рукав куртки в ординаторскую, показывая на ходу медсестре, что я на крыше.

Поднимаемся на последний этаж больницы, и я с официальным: «Тадам!» открываю перед ним двери своего убежища.

Улыбается, пропуская меня вперед и шагая в ночную прохладу Сан-Франциско.

– Между прочим, ты первый, кто сюда со мной поднялся, – хмыкаю, отбирая у него кофе и забираясь на парапет крыши.

– А как же мистер Анестезиолог? – Миллер следует моему примеру, удобно умащиваясь на бортике.

– Неа, – качаю головой. – Он здесь работает… И если начнет шнырять туда-сюда, во время дежурства, то это станет проходным двором, а не моим убежищем... Да и много ли таких сумасшедших, бродящих ночью по крышам?

Его губы трогает легкая усмешка.

– Горячо! – выпаливаю, делая глоток обжигающего напитка.

– Дай сюда, – возмущенно отбирает стаканчик и открывает крышку, размешивая кофе деревянной палочкой, чтобы поскорее его остудить.

– Как мило, – хмыкаю, глядя на него.

– Меня не было всего два года… – бурчит в ответ. – Такое чувство, что за это время у тебя инстинкт самосохранения напрочь отшибло… Причем не только с горячими напитками… Не понимаю, как ты вообще хирургом стать умудрилась?

– Хорошо орудую скальпелем и крови не боюсь, – язвлю, отбирая у него стаканчик.

Молча уставилась на огни ночного города, понимая, что речь идет совсем не о кофе и о профессии.

– Объясни мне, ребенок, как ты додумалась броситься к Майклу одна?

– Я не ребенок, – бурчу обиженно.

– Конечно, нет! Ребенку можно хоть что-то объяснить или запретить! Ты же себя ведешь как безответственный подросток!

– Я скинула координаты Эйдену, – проговариваю монотонным голосом заученные фразы, не глядя ему в глаза. – У меня не было времени думать. Ему нужна была моя помощь, я ее вовремя успела оказать… Просто добралась до него быстрее неотложки.

Неуютно съеживаюсь, глядя как с океана наступает туман, тщательно обволакивающий город ночной мглой и сыростью.

– Это я уже в отчете видел, – язвительно улыбается. – Могла бы и что-то новое придумать… А если бы он хлопнул тебя по голове кирпичом? Я не понимаю, как можно быть такой беспечной!

– У меня был твой электрошокер, – робко улыбаюсь, глядя на него исподлобья взглядом провинившегося ребенка.

– Убил бы Майкла, если бы на тебе была хоть одна царапина, – рычит отворачиваясь. Прослеживает за моим взглядом, глядя на приближающиеся клубы тумана. Выдыхает, старательно успокаиваясь. – А здесь и правда особенное место.

Глубоко вдыхает сырой запах города.

– Только не вздумай никому рассказывать! – предупреждаю его передергивая плечами. – Это только моя тайная локация.

– Замерзла? – оглядывает тонкую ткань моей униформы спохватываясь.

Не дожидаясь ответа, набрасывает на меня куртку и легко притягивает к себе за талию, прижимая спиной к груди и укутывая меня собой почти полностью.

– Если Эйден нас увидит, разразится скандал, – выдыхаю умащивая голову на его плече.

– Просто пей свой кофе… – приказывает Миллер, утыкаясь мне носом в макушку. – Твой анестезиолог никуда не денется... А вот чихающий хирург точно не понравится ни одному пациенту. Да и мне завтра на службу возвращаться. Если я сейчас здесь простыну, то там меня лечить будет некому.

– Я выпишу тебе парочку лекарств для профилактики, – прыскаю со смеху.

– Рот закрой, я сказал. И сиди молча, пока я не передумал, – бурчит в макушку, крепко прижимая меня к себе.

Откидываю голову ему на грудь устраиваясь поудобнее.

– Ты сегодня ночью вылетаешь? – осторожно интересуюсь, не отводя взгляд от ночного города.

– Угу, – мычит в ответ. – В 22:15.

– Мне тебя проводить? У меня смена до семи.

– Не успеешь, – бормочет он. – В восемь уже нужно быть в аэропорту. Плюс у тебя суточное дежурство. Ты, наверное, еще от прошлой ночи не отошла.

– Все нормально.

– Нормально будет, когда ты отоспишься за все четыре дня, – фыркает распаляясь. – У тебя синяки под глазами и лицо бледное, как у привидения. На одном кофе сидишь что ли? Твоему Эйдену совсем до тебя дела нет?

– Алекс!

– Забыли про доктора, – тут же соглашается. – Я серьезно. Все в порядке. Побуду остаток ночи с Майклом в палате, утром заскочу домой, повидаюсь с отцом и выдвинусь в аэропорт.

– Ты очень похож на отца.

– Я в курсе, но не особо этому рад.

– Все дети ругаются со своими родителями. Это нормально, – пожимаю плечами. – Я была рада наконец–то тебя увидеть.

– Ты так говоришь, будто это наша последняя встреча, – хмыкает он. – Я вернусь через три месяца.

– Я знаю... Но это так долго.

Тяжело вздыхает, легко чмокая меня в висок.

– Я позвоню тебе послезавтра в девять вечера ладно?

– А какая разница