В объятиях его одержимости - Нина Северова

— Не забыла. Но думала, что…

— Что я тебе лапшу навешал? — перебивает. Останавливается в сантиметре от меня. Лица почти не вижу в темноте, но запах… Его запах. Обнимаю, кладу голову на грудь. Его сердце бешено бьётся. Тимур обнимает меня в ответ, утыкается носом в макушку и шумно вдыхает.

— Давай зайдём домой? — спрашиваю.

— Приглашай.

Открываю дверь, захожу. Включаю свет. Тимур следом закрывает замок, разувается. Я всё ещё не повернулась к нему, почему-то мне страшно его увидеть вблизи. Руки предательски дрожат.

Тимур обнимает меня со спины, на животе сцепляет руки в замок. Кладу свои поверх. У него смуглая грубая кожа, на пальцах выцветшие татуировки. Костяшки сбиты и кажется, что кожа уже не может затянуться и эти раны всегда открыты.

Разворачиваюсь, смотрю на него. Тимур избит. На лице рваные ссадины, местами зажили, местами выделяется сукровица. Губы треснутые. Глаза… В них вселенская усталость и невыносимая тоска.

— Что случилось? — кладу руки ему на плечи. Он хмурится будто от боли, но быстро надевает улыбку.

— Сложно сказать, — целует мягко, практически осторожно. Это совсем не похоже на тот поцелуй, что был там. Сейчас нет никакого присвоения, а просто… близость. Тимур держит мой затылок рукой, второй притягивает за талию ещё ближе к себе. Языки сплетаются в медленном танце, ласкают друг друга. Чувствую внизу живота приятную тяжесть, по телу рассыпаются мурашки. Тимур отрывается первым. Целует щеки, подбородок, опускается к шее.

— Тимур…

— Ты никуда не сбежишь, девочка моя, — берет моё лицо в свои руки и снова целует в губы. Откуда в этом человеке столько нежности?

— Сбегу. Только, если к тебе, — улыбаюсь.

Тимур тихо смеётся и крепко обнимает. Он напряжён, чувствую его выпуклость между ног и это почему-то радует.

Беру его за руку и веду в комнату. Предложить бы ему сначала поесть, но всё потом. Сейчас я хочу почувствовать его внутри. Тимур послушно идёт за мной. Когда я рисовала в голове нашу первую встречу, то думала, он на пороге на меня набросится. Но Абай будто специально тянет время и даёт мне решить самой, когда всё случится.

Тимур садится на разложенный диван и тянет меня на себя. Сажусь сверху. Волнуюсь. Его глаза заволокла пелена возбуждения и это подстёгивает меня. Обнимаю его за шею, целую. Он отвечает также осторожно, как и в коридоре. Не давит. Гладит меня по спине, спускается ниже и сжимает ягодицы.

— Ты меня боишься? — спрашивает.

— Нет, — утыкаюсь носом в его ключицу.

— Не хочешь?

— Хочу.

— Тогда в чем дело? — поднимает мою голову за подбородок.

Чувствую, как краснею. И осознание, что он видит меня вот такой неуверенной, ещё больше нагоняет краску на лицо.

— Я никогда не была с мужчиной, — признаюсь.

— В смысле? — хмурится.

— В прямом, я девственница, Тимур. И сейчас я… Нервничаю немного, — смотрю в сторону.

Он молчит пару секунд и берет инициативу в свои руки. И губы. Целует глубоко, но не дико. Медленно снимает с меня футболку, гладит по спине, животу. Стягивает резинку с моих волос и откидывает их за спину. Смотрит так, будто я совсем обнажена.

— Красивая моя. Какая же ты, — целует шею, покусывает кожу. Снова мурашки, снова внизу живота томление, которое только он сможет унять.

Тяну руки к его рубашке, расстегиваю пуговицы. Снимаю с плеч и…

— Господи, Тимур.

Его грудь — это один сплошной синяк. Тёмно-синие и черные подтёки, царапины и шрамы. Живот весь в таких же гематомах.

— Заживёт всё, — усмехается, а в глазах нет и намека на веселье.

Откидываю рубашку на край дивана, целую шрам вдоль ключицы. Уродливый рубец, который несёт очередную боль в прошлом. Тимур стонет и дрожит. Крепче прижимает к себе, целует в висок и переворачивает нас.

Снимает с меня шорты, целует живот, бедра, колени. Водит носом по коже и лижет. Эта грань между нежностью и чем-то животным — заводит ещё сильнее.

Опускается ко стопам, нюхает. Целует щиколотки, каждый палец на ноге. Массирует икры. Чувствую, как трусики прилипают, у меня между ног водопад.

— Тимур, — зову.

Он поднимается выше, кладу руку ему на щеку. Он трётся щетиной, целует ладонь, нюхает запястье.

— Не будь слишком далеко, — прошу.

Тимур на секунду зависает и проводит языком по моим губам. Потом ещё и ещё.

— Вот так хочу тебя вылизать, Арина, — прикусывает и зализывает, — Везде. И здесь особенно, — проводит пальцем по моим складкам через трусики. От этого ощущения меня аж подбрасывает.

— Так сделай, я же… — в горле пересыхает, — Вся твоя.

Тимур будто ждал разрешения, потому что сразу опустился вниз, стянул с меня белье. Сначала лифчик, бросил его к своей рубашке. Затем потянул трусики, поднес к лицу и глубоко вздохнул. Прикрыл глаза на мгновение и слизал мою влагу с ткани. От этой пошлости из меня вырвался стон.

— Девочка моя, — широко разводит коленом мои ноги, — Раскройся.

Делаю, что он говорит. Тимур всё ещё наполовину одет и это немного смущает. Но его дикий взгляд говорит, что его всё устраивает.

Тимур целует внутреннюю сторону бедра, кусает. Ведёт языком к лобку и ниже. Ощущение его горячего языка заставляют выгибаться. Слишком много ощущений.

— Ты пахнешь, как рай, Арина, — утыкается носом прямо в мои половые губы, шумно вдыхает. У меня искры из глаз, его дикость и осторожность — это какой-то смертоносный коктейль.

— Тимур, пожалуйста, — не знаю о чем прошу его. В голове туман, ничего не существует вокруг кроме него.

Абай проводит языком по складкам, посасывает клитор. Толкает язык в дырочку и делает им поступательные движения. Я не могу лежать нормально, меня то подбрасывает, то придавливает к дивану. Тимур крепко держит мои ноги и продолжает пытку. Кладу руку ему на волосы, глажу, потом тяну. Он вылизывает меня ещё сильнее. Не могу контролировать звуки, которые из меня выходят. Стоны, плач, мольба — всё вместе. Тимур сосет клитор и вводит неглубоко два пальца. И это хватает, чтобы я разлетелась на кусочки.

Ноги дрожат, внизу живот — лава. Глаза сами закрываются. Дыхание сбитое. Кажется, что даже