Развод. Вина предателя - Катя Лебедева

Оглядываю всех их на прощание, никто не помог, никто не вступился, всем все равно. Никто даже не подумал о том, что действительно могла случиться трагедия, и именно поэтому я бегу. Я понимаю, и винить их нельзя, у всех своих проблем хватает, но все же равнодушие общества пугает.

Мы выходим на перрон. Как и ожидалось, Наташа стоит и смотрит на вагон. Вот только мое место было с другой стороны, поэтому она бы в любом случае не смогла мне помахать. Когда она замечает движение сбоку, видит, как сначала выхожу я.

Ее глаза округляются в немом вопросе, вижу, что она уже открывает было рот, но потом замечает, как выходит Саша с Алиской на руках и все понимает, печально улыбается, обнимает себя руками, при этом глазами говоря, что на самом деле обнимает меня.

Киваю ей с благодарностью. Она сделала все, что могла. Правда, все, что было в ее силах и даже больше. Но, увы, ничего не исправить, ничего. Такова моя судьба. Не знаю, для чего все это нужно было, но явно для чего-то, и мне очень жаль, что судьба надо мной так издевается.

— Попрощайся, дорогая моя, на ближайшее время ты остаешься без связи. Я отрублю тебя от всего мира, пока ты не исправишься, пока не осознаешь свою ошибку и не докажешь мне, что все переосмыслила, и больше подобные глупости не придут в твою голову. Мы семья, Полина, и навсегда ею останемся, как бы ты не старалась это изменить.

— Папа, ты правда никуда не едешь, и мы никуда не едем? Мы проведем сегодняшний день все вместе, да? Ты ведь нас разыграл, просто хотел провести с нами день? — вклинивается Алиса.

Мне хочется рассказать ей правду, вот только она безумно любит отца, и ей всего пять лет. Чтобы я сейчас ей не сказала, она не поверит, она еще живет своими идеалами в своем маленьком мире, и мне в нем точно не место. Вот только беда в том, что я не хочу исчезать из ее мира. Она ведь и моя дочь, моя. Я все еще надеюсь и верю, что в ее маленьком сердечке найдется место и для меня.

— Семья — это вы, а не мы, — как-то печально усмехаюсь, буркая себе под нос, но если Алиса этого не замечает, то вот Саша, вполне себе.

Да, он четко услышал то, что я сказала и усмехнулся на это я все жду, когда будут какие-то комментарии, но их нет.

Муж просто молча ведет нас мимо подруги, не давая ни на секунду остановиться, и поэтому все, что я могу — лишь кивнуть ей поближе с благодарностью, и виновато улыбнуться. Обещаю взглядом, что, когда получится, я все ей объясню. Не уверена, что это когда-нибудь случится, но все же все возможно

Подойдя к машине и открыв ее, Саша забрасывает нашу сумку в багажник, а потом устраивает Алиску в детском кресле. Дочка что-то щебечет, Саша с ней увлеченно разговаривает, а я не могу. Меня сжирают мысли: как он узнал, как, что меня выдало, кто меня выдал, есть ли у меня прослушка на телефоне?

Ну правда, как-то же он узнал. Я точно не говорила. Подруга вряд ли могла. Проводница? Маловероятности, я окончательно запуталась во всем. Поэтому, когда мы оказываемся вместе на переднем сидении и Саша заводит мотор, я поворачиваю голову и спрашиваю у него.

— Как ты обо всем узнал?

— А ты сама не догадываешься, кто мог обо всем рассказать? — ответно бросает вопрос в мою сторону, и тем самым меня убивает.

Он хочет сказать, что… Да нет, этого не может быть.

Глава 20

Глава 20

Александр

Всю дорогу до дома Алиса щебечет не переставая. Дочка безумно радуется, что никто никуда не уезжает, что мы все остаемся вместе.

Вот они, искренние детская радость, счастье и любовь, за которые я обожаю свою дочь. Я горы ради этого блеска в глазах и счастливой улыбки сверну.

А вот мама ее сильно ошиблась, очень сильно ошиблась, когда решила сбежать от меня.

Хорошо, что Алиса болтает. Дочка хоть как-то разряжает общую обстановку и не дает мне думать о том, что делать с ее взбалмошной матерью, которая напрашивается на самое жесткое наказание. И да, я понимаю, чем вызван этот побег, но это ее не оправдывает, нисколько не оправдывает.

Она не имела никакого права так поступать. Я ведь просил ее, говорил ей, но она не стала слушать. Я до последнего надеялся, что она передумает.

Ладно, черт с ней, собрала она эти вещи, черт с ним, когда села в машину к своей подруге, да даже черт с ним, что она дошла до перрона. Да и в вагон когда села, я еще давала ей шанс, но то, что она не вышла, то, что она была готова идти до конца, ни о чем не сожалея, это уже слишком.

Она приговорила себя. Я до последнего давал ей шанс образумиться, до последнего, но этого не произошло, теперь пусть пеняет сама на себя.

Слушаю Алиску в пол-уха и понимаю, что не смогу исполнить ее желание. Сегодня мне лучше не оставаться дома, не ночевать вместе с Полиной, иначе натворю дел, причем таких дел, за которые потом не расплатиться. Слишком сильно она вывела меня из себя. Лучше переночевать в городской квартире, но после воспитательной беседы.

Все, что крутится в моей голове, жене лучше не знать. Мне нужно остыть, успокоиться, прийти в себя и на холодную голову решать эту проблему.

Я понимаю, почему она так поступила, не дурак, новость о моей измене выбила ее из колеи, и, возможно, она обиделась за грубое поведение, но чего она от меня ждала? Что я буду таким хорошим мальчиком, который даст ей скатываться в истерику? Метод с холодной водой хоть и очень грубый, но он довольно действенный.

Черт, меня до сих пор трусит. Стоит чуть покоситься вправо и увидеть даже край коленок Полины на меня сразу накатывают воспоминания, как сидел в машине в отдалении и ждал, выйдет она или нет. Я очень хотел, чтобы она этого не делала, и поэтому, когда она вышла, все, что смог, это звучно чертыхнуться и, стиснув зубы, наблюдать, насколько далеко она готова зайти.

Внутри все опустилось, она ведь повела себя как истеричный маленький ребенок,