Фальшивый рыцарь - Милена Янг
Она научилась предугадывать. По тому, как он хмурил брови. По тому, как звучали его шаги. Сердито, громко. Или просто медленно. По тому, как он сжимал губы. По взгляду. По тому, с какой силой его пальцы щелкали по кнопкам на пульте, меняя телеканалы. Вот и сейчас дурное предчувствие накрыло сердце ядовитой тенью.
– Подойди к папе и возьми с него обещание.
– Какое?
– Пусть он пообещает тебе, что никогда меня не ударит.
– Хорошо…
На негнущихся ногах она направилась к отцу, вальяжно раскинувшемуся на диване.
– Пап… – тихо прошептала девочка.
– Слушаю, моя принцесса.
– Я…
– Что такое? Смелее, – подбодрил ее отец и тепло улыбнулся.
– Папочка, обещай мне, что больше никогда не ударишь маму, – выпалила девочка, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Иначе я тебя не прощу.
Отец помолчал несколько минут, а потом ласково погладил ее по щеке.
– Обещаю, родная.
Сердце Мелани забилось как сумасшедшее и наполнилось такой радостью, какой она прежде никогда не испытывала. Неужели все будет хорошо?.. Неужели это было так просто?.. Позже она убедилась, что хорошо не будет.
Он соврал. Отец всегда врал ей. Мелани ненавидела ложь. Ее жизнь превратилась в еще больший кошмар. Она каждый раз пыталась встать перед мамой, закрыть ее собой… Но всякий раз у нее ничего не получалось.
Она умоляла…
– Папа, не бей маму, не надо, она будет плакать…
Она цеплялась за футболку отца, пытаясь его оттолкнуть. Она ломала ногти, кричала, кусала его… Но он все равно продолжал избивать маму.
Конец всегда был одним и тем же. Как бы сильно она ни старалась. Папа никогда не бил Мелани. Никогда не обзывал. Он любил ее, и девочка ненавидела себя за то, что тоже любила папу. За то, как он плел ей косички. За то, как смотрел с ней мультики. За то, что, когда она болела, он кормил ее с ложечки и не засыпал, пока она не уснет. За то, что находил время после работы поиграть с ней в куклы и прятки. За то, что учил кататься на велосипеде. За то, что бережно лечил ей разбитые коленки и клеил розовые пластыри на ранки. За то, что звал ее принцессой и впервые повел на балет. За то, что бросал все дела и среди ночи ехал в другой конец города, чтобы купить ей лекарство от простуды. За то, что всегда поддерживал ее начинания и не давал сдаваться.
«Я плохая… Я предаю маму… Я должна его ненавидеть…» – твердила она себе по ночам, глотая горькие слезы.
Она ненавидела монстра, в которого его превращал алкоголь. Когда отец напивался, Мелани стояла перед ним на коленях, холодея от ужаса. Скребла ногтями маленький стеклянный столик в гостиной.
Со временем Мелани убедила себя в том, что это два разных человека. Что когда папа не пьет, он добрый и настоящий, а злым становится только из-за выпивки, которой себя травит. Она старалась всегда быть дома. Не гуляла с друзьями, не играла в их большом саду, особенно летом, – ведь у папы был отпуск, и он целыми днями оставался дома.
Когда Мелани исполнилось пять лет, ее родители попали в аварию. Гораздо позже, уже совсем взрослой, она узнала, что в тот день папа закрыл маму собой и принял весь удар на себя. Это заставило ее по-новому взглянуть на отца. Тогда он получил множественные переломы, разрыв селезенки, сломал седалищную кость и несколько дней пролежал в коме. Мама отделалась сотрясением мозга. Отец был готов отдать жизнь, чтобы ее спасти. Потом он заново учился ходить. Ссоры с мамой стали еще хуже. Ведь отец теперь не работал и целыми днями был дома. Кажется, он упрекал мать. Винил ее в собственной беспомощности. Мелани плохо помнила.
Шли годы. Папа хотел переехать в Данверс, где он заключил какую-то сделку, но мама отказывалась. У Мелани родился младший брат, Коди. Она полюбила малыша сразу же, как только его – маленький синий кулечек – принесли домой. В глубине души девочка надеялась, что это скрепит их семью. Что Коди станет новой страницей в их жизни. Что с его рождением все кошмары отступят, останутся в прошлом. Увы.
Однажды Мелани рискнула и в Рождество отправилась в гости к своей тете и двоюродной сестре. Они прекрасно провели день, ели вкусный ягодный торт, весь вечер смотрели праздничные фильмы. Но когда кузина поздно вечером проводила ее до дома, Мелани сразу поняла, что что-то произошло. Во-первых, дверь дома была открыта настежь. Во-вторых, мама не вышла ее встретить. А это могло означать только одно… Мелани сразу бросилась в спальню. Мама лежала в постели, под одеялом, прижав колени к груди.
– Мам? – Тошнота подкатила к горлу, во рту появился кислый вкус.
– Все нормально, – спокойно отозвалась та. – Ужин на столе. Я хочу поспать.
Мелани лихорадочно оглядела мать. Видимых повреждений она не заметила. Может, все нормально? Она села за стол и посмотрела на макароны с сыром – нетипичный выбор для рождественского ужина. Папа уже приходил домой или сегодня он вернется поздно?.. И тут она заметила глубокие царапины на деревянной столешнице. Отколотый край шкафчика. Ледяные мурашки побежали по позвоночнику. Что здесь случилось? Откуда на гладкой столешнице взялись эти царапины? Что это – результат борьбы? И тогда Мелани поняла. Папа все-таки приходил сегодня домой. Еще до ее прихода.
Мама призналась ей в этом только спустя несколько дней. Если мама пыталась все скрыть, Мелани страдала еще сильнее. С того Рождества Мелани до ужаса боялась оставлять маму одну. После балетных тренировок она в панике спешила домой. Вдруг папа вернется раньше восьми?..
Мелани никогда не позволяла себе расслабиться. Она чувствовала себя словно осужденный на казнь, уже опустивший голову на плаху и ожидающий, когда же палач взмахнет своим топором. Вот откуда взялось ее тревожное расстройство. Дни сливались в недели, а те – в месяцы.
– Мы уйдем от него. Я заберу вас, и мы улетим к бабушке и дедушке в Норвегию, – пообещала мама одним темным зимним утром.
Она соврала. Мама тоже всегда ей врала. Мелани ненавидела ложь…
* * *
– Ты плачешь, – тихо произнес Рэт, отвлекая Мелани от воспоминаний.
Он ничего больше не сказал. Не стал расспрашивать. Наверное, догадался, что ее внимание привлекла та счастливая семья, увидел боль в ее глазах. Он просто притянул Мелани к себе и заключил ее в объятия. Она вцепилась в его белую футболку, не заботясь о том, что может
